Д.И. Мазаев: О молитве

Прислушиваясь к молитвам большинства современных нам христиан, приходишь просто в изумление, ибо в лучшем случай слышишь молитвы древнееврейские, заимствованный или у царя Давида, или у других израильских пророков и который тем только лучше других, что они обращаются к Богу; в худшем же случай приходится слышать молитвы и не к Богу, хотя бы и ветхозаветному, а к твари - к ангелам, к человекам и даже к неодушевленным предметам, как, например, к древу креста и проч. и проч. Это до крайности обидно, ибо прошло почти две тысячи лет с тех пор, как ученики Иисуса впервые просили: «Господи, научи нас молиться», Евангелие царствия проповедано за это время почти «во всех народах», чуть ли ни все человечество сделалось христианами, а, однако, эти христиане и до сих еще пор молиться как должно все же не умеют. Как это ни странно, но это факт, и, что особенно грустно, так это то, что эти молящиеся сами в смысл своих молитв никогда не вдумываются и не могут спокойно переносить того, когда им на всю несообразность их молитв указывают другие. Они на все отвечают обычным: «так молились наши отцы, так будем молиться и мы»... Признавая такое состояние христиан печальным, - просто плачевным, мы поставили себе задачей побеседовать с любезными читателями нашего журнала об истинной христианской молитве и попутно указать всю несообразность существующих в данное время молитв, как у отдельных личностей, так и у целых церквей. Начнем с ветхозаветных.

Обыкновенно нам говорят, что ветхозаветный молитвы были произносимы святыми мужами и несомненно при содействии Святого Духа; отвергать эти молитвы даже грех, ибо мы не лучше Давида и других пророков, и что отвергая эти молитвы, мы рискуем даже оскорбить Духа Святого и проч. Мы не спорим, что древние святые изрекали пророчества и произносили молитвы, будучи движимы Духом Святым, но не должно забывать, что Богу угодно было дать человечеству два откровения. Первое Он говорил издревле отцам в пророках, а последнее Он открыл нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил (Евр.1:1-2). Эти два откровения имеют между собою столь огромную разницу, что первое относится к последующему, как тень к сущности и как времена детства к совершенству, и слава предшествующего откровения даже не кажется славой от преимущественной славы последующего (Евр.10:1; Гал.4,:3-4; 2Кор.3: 7-11). И так как без пролитие  крови не бывает прощения, то мы видим кровь и в первом завете и кровь в последующем завете, - но кровь первого завета была одна, а кровь последующего завета была другая: то была кровь животных, - козлов и тельцов, а это кровь Единородного Сына Божия. Та кровь вела человека в скинию ветхого завета, а эта кровь вводит нас в самое небо (Лев.17:3-4: Евр.9:24; 6:20). Прежде можно было приходить к Богу чрез законные жертвы, чрез скинию и чрез ветхозаветное священство, а ныне нам Господь сказал: «никто не приходит к Отцу, как только чрез Меня» (Иоан.14:6), а потому, имея дерзновение входить во святилище путем новым т. е. чрез кровь Иисуса Христа, мы должны во всех наших нуждах просить Бога во имя Его и всякую нашу хвалу и благодарность возносить Отцу чрез Него (Евр.10:19; Еф.2:18; Рим.5:1-2; Иоан.14:13-14; 26: 16; 24:26; Евр.13:15; Рим.1:8; Еф.5:20), дабы таким образом во всем прославлялся Бог чрез Иисуса Христа (1 Петр.4:11). А потому христианская молитва должна коренным образом отличаться от молитвы еврея. Когда мы читаем сто тридцать пятый псалом, то видим, что благодарное еврейское сердце перечисляете все благодеяния Божьи, начиная с сотворения небес и кончая тем, что Он «дает пищу всякой плоти», и, конечно, должны признать, что эта молитва еврея не выражаете всего того, что чувствуете благодарное сердце христианина, и что там, где еврей поставил точку, и где его благодарность кончается, там у христианина должен быть лишь переходе к высшим благодеяниям и в этом месте его высшая благодарность только начинается, ибо все те благодеяния были явлены для плоти человека, тогда как величайшие блага даны Господом для нашего духа и, как вечные, должны вызывать из нашего сердца преимущественную хвалу и особенную благодарность. Кто читал Библию внимательно и вникал во всякое её свидетельство, тот не мог не заметить различия в молитвах евреев и христиан, ибо это очень уже заметно. Прочтите все молитвы  ветхозаветного народа и сравните их с краткими словами следующего христианского славословия: «Достоин взять книгу, и снять с неё печать: ибо Ты быль заклан и кровью Своею искупил нас Богу из всякого колена, и языка, и народа, и племени; и со делал нас царями и священниками Богу нашему» и: «Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших кровью Своею и сделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков, аминь» (Отк.5:9; 10:1-5,6), и вы сразу увидите разницу между теми и другими и без посторонней помощи и ненужных объяснений поймете, как и за что благодарили Бога евреи и как и за что благодарят Его христиане. Это очень важно. Я был на Волге и случайно узнал, что там есть два рода молокан, из коих одних называют субботниками, а других воскресенниками. Это меня заинтересовало, так как я никогда молокан-субботников не видел. Когда же я познакомился с ними ближе, то узнал, что молокане-воскресенники, - суть христиане, а молокане-субботники - евреи, т. е. объевреившиеся русские, которые отвергли Новый Завет и приняли закон Моисея. Меня, происходящего из среды молокан, это смешение всех их во едино, очень обидело; но когда я увидел, что они, как те, так и другие, одинаково молятся ветхозаветными молитвами, то успокоился, ибо вижу, что ни те, ни другие не приходят к Богу чрез Христа и что их по их молитвам безошибочно определить, где евреи и где христиане, положительно невозможно и единственно можно отличить одних от других только по дням, так как одни читают наизусть свои псалмы в субботу, а другие делают тоже самое в воскресенье.

Рассматривая отношение ветхого завета к новому, как отношение тени к сути, мы должны признать, что переход еврея от ветхого завета к новому есть прогрессивное движение вперед, и что, наоборот, переход от нового завета к ветхому и есть понятное движение назад. Апостол Павел очень хорошо понимал это, а посему и чувствовал себя по отношению к некоторым христианам, которые «желали быть под законом, снова в муках рождения». А потому, насколько мы должны радоваться, если нам придется услыхать от еврея христианскую молитву, настолько нас огорчает, когда нам приходится слушать перечитывание христианами заученных наизусть ветхозаветных еврейских молитв.

Далее. Руководствуясь наставлением Господа  Христа приходить к Отцу только чрез Него и просить о наших нуждах Отца не иначе как во имя Его, мы не можем от всей души не пожалеть о тех людях, которые не идут этой указанной Господом «дверью», а протаптывают окольные дороги и изобретают самодельный посредничества в лице человеков, хотя бы и несомненно святых, ибо это пути - не указанные Господом, а измышленные человеком. Не бывает нам легче и тогда, когда люди стараются и всячески усиливаются доказать, что обращение к Богу через посредство умерших святых одинаково законно и также полезно, ибо все подобный старания доказать то, чего доказать нельзя, есть не что иное, как усиленное старание перелезть «инде»: един Бог, един и Посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех, - говорит нам апостольское слово, а потому молящиеся не по воле Его, как подвизающиеся незаконно, никогда успехом не увенчаются (2Тим.2:5; 1Иоан 5:14; 1Тим. 2:5-6; Деян.4:11-12).   Защитники ветхозавтеных и вообще заученных молитв обыкновенно оправдываются тем, что они слабы и своих нужд собственными словами изложить не могут, а потому по необходимости пользуются, как пособием, псалтирью и прочими молитвенниками. В этом оправдании есть доля правды, так как и мы сознаем, что всех наших нужд, во всей их полноте, высказать мы не в состоянии, да не только мы, а и апостол говорит: «Мы не знаем, о чем молиться, как должно» (Рим.8:26): но суть дела не в том только, что мы имеем сознание немощи, которое создает известное затруднение, а и в том, главным образом, какой следует из этого затруднения предпринять выход, ибо затруднение у всех людей одно, а выходы различны: апостол от сознания своей немощи переходит к Святому Духу и говорит, что хотя мы «не знаем, о чем молиться, как должно», но - присовокупляет он - «Сам Дух ходатайствуешь за нас воздыханиями неизреченными» (там же); другие же от сознания своей немощи переходят не к Духу Святому, а к букве Псалтири или молитвенника и молятся Богу молитвами совсем не христианскими, так как христиане должны молиться Богу не по книжкам и не на память, а Духом Святым (Послание Иуды ст. 20). Дмитревский, описывая Богослужение христиан во времена, близкое к апостольским, говорит: «Когда Боговдохновенною беседою сердца братьев были утешены, все становились на молитву; предстоятель собрания воссылал к Богу прошения с неизглаголанными воздыханиями (Рим.8:26), которые Дух Святой возбуждал в его сердца, для людей непостижимым и неизглаголанным образом. Потому молитвы его были внезапны, т. е. не прежде для сего Богослужения составлены, но в то же самое время ему вдохновены свыше», и: «молитвы во время приношения тела и крови Господней с апостольских времен первоначально предоставлены были непосредственному вдохновенно Святого Духа и Богопросвещенному разуму епископов и прочих учителей церкви; пока это дарование Божественное продолжалось, совершение священнодействия зависело от него» (Историческое Догматическое и Таинственное изъяснение Божественной Литургии, стр. 63, 64, 86). Тоже мы читаем у Тертуллиана и в «Новой Скрижали». «Мы, говорит Тертуллиан, поднимая глаза к небу, простирая свободно руки, потому что они чисты, обнажая главу, потому что нам не от чего приходить в стыд, не имея наставника, который бы научил нас молиться по заказу, потому что наша молитва происходит единственно от сердца» (Богослуж. хриспанск. Смирнова, стр. 192) и: «Дух Святой, действуя своей благодатью, возбуждает нас к молитве, производит в нас сердечные воздыхания, возжигает в нас пламень сыновней любви к Богу, способом неизглаголанным, т. е. неудобопонятным для нас» (Новая Скриж. стр. 74). Как жаль, что православная церковь лишилась такого богатого и важного сокровища! Св. Иустин Философ, св. Ириней, Ориген и Евсевий Кесарийский свидетельствуют, что дарования Духа Святого между верующими во времена их, т. е. во втором и третьем, до начала четвертого века еще продолжалось; Златоуст же, живший в конце IV века, в беседе на послание к Римл. 8:26 говорит, что дарования Духа уже перестали нисходить на людей (Дмитревск. подстр. прим. 228 и 230 стр. 89) Таким образом над этой церковью исполнилось гневное слово Господа: «Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Матф. 23:38). Эта пустота еще не была бы так ужасна, если бы Господь Сам удалился из церкви, как Он сделал это некогда с израильским храмом, сказав: «Я оставил дом Мой: покинул удел Мой; самое любезное для души Моей отдал в руки врагов его» (Иep.12:7). но мы знаем, что церковь выжила Святого Духа, изгнала Его. Мы не можем без особенной грусти читать следующие слова: «Божественное-же дарование вдохновения прекратилось потому, что верные, вникая в писания обоих заветов, в познании таинств веры сделались довольно уже сведущими в церкви и явились мужи, к научению других всему тому способные и ревностные. Следовательно, непосредственное излияние Духа, для откровения тех-же таинств, которые уже начертаны в Писаниях, было излишнее» (Дмитревск. подстр. прим. 230 стр. 89).

Дальнейшее уже понятно само собой: раз Дух Божий был пренебрежен и Его «излияние» признано было «излишним», то Ему оставалось только «оставить» тот дом и «покинуть» тот удел, где Его пренебрегают как Он и поступил: «Дарования Духа, говорит св. Златоуст, навсегда перестали нисходить на людей» и дело Духа «способные» и «ревностные» мужи взяли в свои умелые руки и заменили заповеди Божии своими постановлениями. «Да совершаются, говорят отцы, всеми утвержденные на соборе молитвы, как предначинательные, так и окончательные, и молитвы предложения, или возложения рук: и отнюдь да не приемлются никогда оныя вопреки вере, но да глаголются те, кои просвещеннейшими собраны» (Коре. пом. соб. пр. 116). И еще: «Опроче уставленных молитв и правильных и повеленных книг святыми апостолы и преподобными отцы, не подобает инех молитв, ни псалмов чужих глаголаги и нети: но токмо уставленный молитвы присно всегда совершити» (Слав. Кормч. на 18 Лаодик. пом. соб).

Я как то был во Владикавказе и там моя жена в беседе с одной молоканкой спросила ее: молятся ли у них женщины в собрании, на что та отвечала: «Где нам молиться? Нам сказали, что жены в церквах да молчат, и тем, как приглушают самовар, так приглушали и нас и мы сидим и молчим». Тоже самое и здесь: Дух изгнан; свобода молитвы убита и на помощь бедному люду вместо «неизреченных воздыханий» Духа явились затвержденные наизусть молитвы, кои «просвещеннейшими собраны»...

Касаясь молитв, собранных «просвещеннейшими», которые называются «уставленными» или «утвержденными на соборе», мы должны сказать, что эти  «проевещеннейшие» отнеслись к делу серьезно и постарались изготовить массу молитв на все случаи, как например «о копании кладязя», о «насаждены винограда», на «обмывание винограда», молитву «над солью», молитву «над гумном», «над пищею», молитву «еже благословити сыръ и яйца», о «искушающемся во сне» и даже есть молитвы «о храмине, стужаемой от злых духов» и молитва «от очес призора» (тоже, что разумеется под словом сглазить). Так что отцы постарались удовлетворить не только действительной христианской потребности, а и народному суеверию. Я от души бы посоветовали  возвратить все эти молитвы опять туда, откуда он пришли, а церкви - возвратиться опять туда, откуда она ушла. Но, спросят, как это сделать? Очень просто: мы читаем и Дмитревского, что св. Василий Великий просил Бога дать ему силу духа и разума совершать литургию своими словами. По шестидневной пламенной его молитве, Спаситель явился ему чудесным образом, и исполнил его молитву (стр. 86). А что нам говорит Спаситель? «Если вы, будучи злы, умеете даяния благия давать детям вашим; тем более Отец небесный даешь Духа Святого просящим у Него» (Лук.11: 11-13). Да, Он не откажет, даст; но вся беда в том, что св.- Василий очевидно сознавал бесполезность «уставленных» молитв и тяготился их механическим перечитыванием, а современные нам служители алтаря довольствуются пережевыванием чужого и механическим служением нисколько не тяготятся, - и это то последнее хуже первого, т. е. хуже самой потери Духа.

Когда душа человека не находится в общении с живым Духом, то она рабски преклоняется перед буквой и фанатически привязывается к мертвым формам и отжившим свой век обрядам. Я смотрю на православную церковь и вижу следующее; при Богослужении употребляются покров, рипиды, свечи и проч., и все это считается чем-то особо священным. Когда же вы узнаете их первоначальное назначение в церкви, то увидите что они далеко не так священны, как о них говорят. «Покровы, говорит Дмитревский, - первоначально установлены церковью для того, чтобы дары, приготовленные в предложении, закрывать от насекомых, коих в странах восточных, жарких, великое множество. Во время же освящения Таинств, из той же предосторожности, поставляли диаконов по обеим сторонам Престола с рипидами, которыми они веяли над дарами» (стр. 136). «Употреблять освещение при Богослужении, говорит тот же Дмитревский, в первенствующей церкви было необходимо потому, что оно совершалось очень часто в подземельях, в темных местах и ночью» (стр. 144). Кажется, раз устранена причина, то все вызванные ею изобретения и мероприятия должны пасть сами собой, - однако это совсем не так: Богослужение совершается в холодных странах и зимой, когда никаких насекомых нет, притом еще если оно совершается днем, то надобности ни в покровах, ни в рипидах, ни в светильнике нет никакой и все это, как ненужное, следовало бы устранить, но вы видите все это обязательно на своем месте, не как исполняющее свое практическое назначение, а как доказывающее рабскую привязанность к форме и обряду. Теперь уже покров, по св. Герману патриарху, означает  будто бы камень, взваленный на гробь Христов, а рипиды, якобы прообразуют херувимов шестикрылых, и будто то видимым образом напоминает присутствие этих небесных духов при совершение Таинства (стр. 137, 142). «Днем же стали зажигать свечи и лампады, говорит Дмитревский, частью по привычке, частью же по следующим причинам. Христианская вера, возникшая из недр Иудейской, удержала многие еврейские обряды, между ними и этот. У Иудеев перед книгою закона Моисеева горела неугасимая лампада, в знамение того, что Закон Божий, по Псаломнику, есть светильник человеку в жизни его. А так как это значение преимущественно принадлежит Евангелию, которое есть ясное истолкование закона Моисеева: то учители христианские приняли за правило пред Евангелием зажигать и носить свечи и лампады во означение света Евангельского, просвещающего всякого человека грядущего в Мир» (стр. 144, 145). Кроме этого, при существовании в древней церкви оглашенных, было принято в известный час Богослужения возглашать: «Елицы оглашены изыдите!» после чего все оглашенные выходили из церкви. Теперь в некоторых церквах целыми веками не бывает ни одного оглашенного и однако служители церкви обязательно каждый раз при Богослужении возглашают: - «Елицы оглашений! изыдите!» и это объясняют так: «если не бывает оглашенных в одном храме, или в одном месте, то можешь быть, есть они в других храмах и в других местах; а потому долг христианской любви обязывает нас молиться об них и вообще делать все, что предоставила святая древность» (стр. 243, 244). Конечно ответить на все это не трудно, так как никто же не запрещает молиться за тех воображаемых оглашенных, которые «может быть» есть в какой другой церкви, равно как никто ничего не имеет и против того даже, что если в церкви, где есть оглашенные, будут и сегодня возглашать «изыдите», но к чему ненужные возгласы там, где заведомо нет ни одного оглашенного!.. Кто всего этого не читал и не знает, тот и не может понять почему старообрядцы шли на костры и ложились на плаху «за единый аз» и скорее соглашались дать отсечь руку нежели согласиться сложить свои персты вопреки «древнему» или «исконному» благочестию. Это не было делом их личного невежества, а было плодом многовекового закрепощения их духа рабскому поклонению пустым формам и ненужным обрядам!

Апостол Павел, рассуждая о молитвах на незнакомом языке, говорит: «когда я молюсь на незнакомом языке; то хотя дух мой и молится, но ум мой остается без плода. Что же делать? Стану молиться духом, стану молиться и умом; буду петь духом, буду петь и умом» (1 Кор.14:14-15). Это значить, - моя молитва должна, во-первых, выражать состояние моего духа и должна, во вторых, в её изложение и быть обдуманной, разумной, чтобы она могла доставить назидание и другому, молящемуся со мной (там же стр. 17). Но где и у кого вы слышите молитву духа и ума? Почти нигде: сплошь и рядом вы слышите лишь одно механическое перечитывание вытверженного наизусть без всякого участия и духа ума. Рассказывают, что некогда турки прямо охотились на старообрядческих женщин, живших и живущих и поныне в Добрудже, и вот был такой случай. Женщины вышли в поле на работу и на них набросились засевшие в кукурузе турки. Женщины бросились бежать, и одна из них, убегая, творила крестное знамение, громко читала: «Богородице, Дева, радуйся»..

Этот случай я передаю с чужих слов и за достоверность его не ручаюсь, но я расскажу нечто такое, что не слух, а факт. Я лично знал одного молоканского пресвитера, который особенно любил при сочетании браков в заключение прочитывать молитву, которою некогда молился новобрачный Товия: «Благословен Ты, Боже отцов наших, и благословенно имя Твое святое и славное во веки! Да благовят Тебя небеса и все творения Твои! Ты сотворил Адама и дал ему помощницею Еву, подпорою - жену его. От них произошел род человеческий. Ты сказал: «не хорошо быть человеку одному, сотворим ему помощника, подобного ему. И ныне, Господи, я беру сию сестру мою не для удовлетворения похоти, но поистине как жену. Повели же помиловать меня и дай мне состарится с нею» (Тов.8:5-7). Никто, конечно, не будет спорить, что когда произносил эту молитву жених Товия, то она была молитвой и духом и умом; но когда ее читает не жених, а пресвитер, который просит о чужой невесте чтобы «состариться с нею», то, извините, я в такой молитве не могу признать ни участия духа ни присутствия ума. А попробуйте разубедить его в этом! Вас начнут обвинять в «новшествах», в неуважении к предкам и в том, что вы колеблете устои религии и проч. и проч.

Но оставляя в стороне частные случаи и отдельных лиц, мы должны поговорить о состоянии масс. Молоканство всею своею массой молится чужими молитвами, нисколько не думавших -  соответствуют ли их молитвы состоянию их духа и обстоятельству дела. Кажется, достаточно самой незначительной доли света, чтобы вся несообразность таких молитв была вполне обнаружена, но - «это сокрыто от очей их». Как нельзя составить один рецепт для лечения всех существующих болезней, так невозможно изложить одну такую молитву, которая бы подходила ко всем случаям нашей жизни, и, однако, вы видите, что и на браках, в торжественных случаях, и при похоронах, в скорбных обстоятельствах, читаются одни и те же молитвы. Что же, разве здесь участвует дух или работает ум? нет и нет, здесь царит одна «святая древность» - и только.

О, как мы после всего этого должны благодарить Бога, избавившего нас от власти тьмы, и введшего нас в царство возлюбленного Сына Своего и призвавшего нас к участию в наследии святых во свете!

Прощаясь с моими читателями, я прошу всех помнить великое наставление апостола:

«Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом; и мир Божий, который превыше «всякого ума, соблюдет сердца ваши, и помышления ваши во Христе живут» (Филип.4:6-7).

Полностью читать в PDF формате - Журнал "Баптист" 1909, № 15