Проблема человека в арминианско-кальвинистских дискуссиях

Проблема человека в арминианско-кальвинистских дискуссиях

Спор арминиан и кальвинистов занимает важное место в истории евангельских христиан-баптистов Украины, поскольку стал первой богословской дискуссией в условиях религиозной свободы и оживления духовной культуры в стране. В связи с этим спором впервые заговорили о «богословии» как о четкой позиции в вопросах вероучения и практики, а также как об определенной традиции, которая уходит глубоко в историю и отсылает к серьезным авторам и оригинальным текстам. К сожалению, спорили в основном о вопросе «Можно ли потерять спасение?», не понимая всей многомерности темы, не зная весь масштаб дискуссии и детали конфликтующих традиций. Между тем в этих спорах проявились многие архетипические проблемы евангельского протестантизма, прежде всего, проблема человека, о которой выскажем несколько тезисов.

1. Тот факт, что спор арминиан и кальвинистов принял сотериологический характер и не включал в себя вопросы антропологии, является симптоматическим для отечественных евангельских церквей. Однако тема спасения является производной от темы человека, а не наоборот, так что можно говорить об определенной богословской инверсии в евангельском вероучении.

2. Подчеркнутый Богоцентризм основывается не на осознанной диспропорции Божеского и человеческого, а на незнании, непонимании человеческого, при которых диспропорция обусловлена не богословски, а культурно – гораздо легче утверждать Божеское, которое понять нельзя а оспаривать страшно, нежели утверждать Божеское в связи с человеческим, оправдывать личность в этой святой и нерасторживой связи, разгадывать тайну человека и раскрывать весь его творческий потенциал, осмысливать общность, синергийность Бога и человека. Последнее требует высокого уровня культуры мышления, богословской грамотности, проблемного, а не догматического дискурса.

3. Примат сотериологии в рассматриваемой дискуссии закрыл для евангельских христиан тему творчества – свободной и созидательной жизни (а не только деятельности) человека. Вся жизнь свелась к жизни духовной, а духовная жизнь оказалась редуцированной к храмовой религиозности, образцы которой диктовали стиль и содержание повседневной и культурной реальности. Стоит заметить, что спасение не столько связывает каноническими стандартами жизни, сколько освобождает для жизни естественной и гармоничной; не столько закрывает в пространстве храмовой духовности, сколько выводит за пределы формальной религиозности в реальный мир, преображаемый верой человека. Спасение и творчество образуют последовательность и нерасторжимую связь. Вне темы творчества жизнь спасенного или спасаемого христианина оказывается бессодержательной и бесцельной.

4. Вопросы спасения рассматриваются преимущественно в индивидуальной плоскости, не выводя на социальные и исторические темы. Спасение лишь начало жизни с Богом и людьми по новым принципам. Судьба другого человека оказывается связанной с моей таким образом, что спасение невозможно в отделении, изоляции, сознательной отстраненности от других. Сосредоточенность на себе, безразличие к бедам другого человека или целого общества остаются малоосмысленными проблемами религиозного сознания. Индивидуалистическое понимание спасения препятствует формированию активной социальной позиции евангельских христиан и, напротив, способствует антиобщественным и контркультурным настроениям в их среде.

5. Арминианская традиция превратно связывается с авторитетом «братства», а кальвинистская – с безусловным авторитетом и волюнтаризмом Бога. Но и в том, и в другом случае живая личность подчинена внешнему авторитету вне личностного выбора, вне свободы и ответственности. Решение проблемы человека невозможно без соотнесения свободы личности и всевласти Бога, без внимания и уважения к этим непосредственным отношениям, без признания антиномического характера этих отношений, непрозрачного и неразрешимого внутри одной из традиций.

6. Последовательный Богоцентризм, подчеркиваемый в кальвинисткой традиции, должен быть связан и с оправданием человека. По мудрому слову Антония (Сурожского), «Бог верит в человека». Воплощение Бога свидетельствует о реальной возможности оправдания человеческого, восстановления утраченного Бого-человеческого единения, преображения тварной природы человека и обожения последнего. Догмат о Воплощении, нераздельности-неслиянности двух природ имеет в себе неисчерпаемый герменевтический потенциал для объяснения взаимодействия Божеского и человеческого в вопросах спасения и последующей христианской жизни. Спасение осуществляется в синергии двух начал, при которой начало человеческое не только унижается, но возвышается и впервые реализуется в полной мере.

7. Современный евангельский христианин должен стать по ту сторону псевдокальвинистского индивидуализма и псевдоарминианского коллективизма. В акценте на абсолютном суверенитете Бога «избранные» видят основание для самоуверенности, самореализации, жизненного успеха. Но знание Бога и принадлежность к церкви спасенных связаны также с чувством смирения, которое прямо пропорционально мере сознательности и ответственности. Избрание и призвание дают личный опыт Богообщения и формируют в личности обостренное чувство ответственности перед Богом, что выражается как в личной святости, так и в служении обществу. В популярных версиях кальвинизма в ранг авторитета возводится индивидуальное, авторское, искусственное, максимально удобное для жизни понимание Бога. Человек присваивает себе право говорить от имени Бога, толковать Его волю, вопросы спасения, мало заботясь, насколько это соответствует самому Богу. В расхожих вариантах арминианство, пытаясь ограничить индивидуальный произвол, передает авторитет в вопросах спасения общине, которая создает свод правил, регулирующих отношения личности и Бога, но мало сопоставимых с реальностью и непосредственностью внутреннего духовного опыта. В первом случае индивид присваивает себе Бога, во втором община навязывает посреднические функции, закрывая собой Бога в Его живой реальности, которая не описывается до конца ни одним сводом этических правил и богословских доктрин. Личность должна открыть для себя Бога в непосредственном обращении к Нему, чтобы затем присоединиться к общине спасенных и жить вместе по ее правилам, понимая их вторичность и относительность. Благодать Божья, Христоцентризм, «вера, действующая любовью» спасают как от идола индивидуализма, так и коллективных идолов традиций, авторитетов, канонизированных форм.

Кризис современного евангельского христианства определен забвением главной духовной проблемы, решение которой было миссией Христа, – проблемы человека. В дискуссиях арминиан и кальвинистов становятся видны части целостного учения о человеке, разобранные и присвоенные разными традициями. Учение о суверенитете Божьем должно быть дополнено апологией человека, любовь к Богу должна выразиться в любви к человеку, богословие как учение о Боге должно содержать в своей структуре и антропологию, т.е. христианский гуманизм – учение о человеке в его связи с Богом. Евангельским богословами разных традиций надлежит обратиться к человеку во всей проблемности его вот-бытия, чтобы восстановить его в целостности и гармонии в соответствии с целостным и гармоничным образом человека (образом Божьим в человеке), который не дан в одной из традиций, но собирается в богословских дискуссиях и синтезах.