Нести и передавать свечу памяти

Баптистское движение в России уникально по своему опыту, содержанию и направленности. Один из основных признаков уникальности заключается в том, что становление и развитие русского баптизма тесно связано с крестным, страдальческим путем.

В России царской баптистов причисляли к революционерам, а в России советской на баптистов наклеивали ярлык контрреволюционеров.

Обер-прокурор Святейшего Синода Константин Победоносцев (1827-1907), считая, что русских баптистов вообще не должно быть, ставит цель: «переломить хребет русскому баптизму, штундизму, редстокизму, пашковщине». По его инициативе петербургские проповедники-аристократы Василий Пашков и граф Модест Корф изгоняются из России, а простые верующие, закованные в кандалы, шествуют по дорогам Закавказья, Сибири, Северного края, рискую умереть от голода и невыносимых условий жизни.

В советское время баптисты, наравне с другими христианами, страдали от сталинских, хрущевских и андроповских гонений. Последний страдалец за веру одесский пресвитер Николай Бойко вышел из советских застенков только в 1989 году.

Из всей этой череды изощренных гонений по невиданному размаху и жестокости особо выделяются массовые репрессии 30-х годов прошлого века. Партия большевиков объявила пятилетку безбожия. Во главе богоборческой кампания стоял союз воинствующих безбожников, организация, созданная еще в 1923 году.

Тон в этой многомиллионной организации задавали, так называемые «ударные безбожные бригады». Тогдашний идеолог репрессий, Александр Клибанов, предлагал «весь союз воинствующих безбожников превратить в единую штурмовую бригаду».

В Тамбовском крае «штурмовики безбожия» развернули кампанию за создание «безбожных колхозов». А села, где было много верующих, предлагалось «взять для усиленного развития в них безбожия». Места мирных собраний верующих именовались в прессе «осиными гнездами». Десятки верующих, честных тружеников, лучших граждан страны под гул неистовой атеистической пропаганды почти бесследно исчезали в ненасытном чреве ГУЛАГа.

Оклеветанным, замученным, претерпевшим великие страдания посвящалась вся программа Вечера. Основной лейтмотив и кульминация музыкальной части программы – известное песнопение «Страшно бушует житейское море» на слова поэта Ивана Кулжинского (1803-1884) и музыку баптистского композитора Якова Вязовского в исполнении хора центральной церкви под управлением выпускника Института духовной музыки Александра Атикова.

Это песнопение было визитной карточкой русских баптистов на Всемирном конгрессе баптистов в Стокгольме, в 1923 году. К словам этой песни прислушивался и тихо подпевал великий писатель земли русской Александр Солженицын, когда она звучала из уст его солагерников-баптистов.

Присутствующие на вечере могли услышать стихи из поэтического наследия одного из ярких представителей баптистского движения Георгия Винса (1928-1998), прошедшего эпопею тюрем и лагерей за проповедь Евангелия.

Отрадно было видеть среди участников программы внуков репрессированных христиан, которые следуют за Христом и служат Ему по примеру своих дедушек и бабушек.

О важности сохранения духовной и исторической преемственности говорил в своей проповеди старший пресвитер объединения церквей ЕХБ Тамбовской области Анатолий Алипичев, напоминая о юном сотруднике апостола Павла Тимофее, который унаследовал веру бабушки и матери.

Неслучайным был особо торжественный и благоговейный момент Вечера, когда юноша из семьи потомственных верующих, идя через весь зал, под пение хора нес в руках большую зажженную свечу. Свеча был поставлена на видном месте рядом с необычным фото. На старинной групповой фотографии одно из лиц было затерто. Это один из символов той страшной бесчеловечной эпохи, когда тех, кого официально объявляли врагами народа, старались вычеркнуть из памяти народа.

Память христианских мучеников – священна. Забывая мучеников, забывая невинных страдальцев в сутолоке житейской и религиозной суеты, - не рискуем ли забыть и Великого Страдальца, Претерпевшего Крестные муки за наше спасение – Господа Иисуса Христа?