Первый среди братьев

В семье наших родителей Миша родился вторым ребёнком, но первым среди мальчиков. Отец и мать дали ему одно из лучших мужских имён – Михаил. (интересно, что в еврейском языке это имя означает – богоподобный). Положение старшего мальчика, среди пяти братьев и шести сестёр, его во многом обязывало. Он с самого раннего детства был лидером. Это не было его целью или потребностью, но получалось естественно, красиво, убедительно и логично. Один очень уважаемый человек, хорошо знающий нашу семью, не раз повторял, что Миша у нас гений в домотканой одежде.

У него была, несмотря на больное сердце, спортивная фигура с гармоничным телосложением, правильные, по-мужски красивые формы лица, в юности слегка вьющиеся, каштановые волосы, открытый и уверенный взгляд, приятные манеры поведения и общения. С ним хотелось дружить, он невольно притягивал к себе, так говорили о нём ребята друзья и девушки тоже. Миша обладал природной, внутренней интеллигентностью, умел внимательно слушать, говорил убедительно и красиво. У него был энергичный, активный и даже горячий характер, под стать фамилии. По натуре Миша был максималист, он редко был доволен уровнем и качеством достигнутого. С ним было нелегко, ведь он подобного ожидал и требовал от других, кто был рядом.

 В школе он был одним из лучших учеников, и бесспорным лидером в своём классе, у него даже почерк был идеальный. Когда я заглядывал в его тетради, то мне казалось, что он не пишет, а просто рисует каждую букву и в целом весь текст. Во втором или третьем классе, он маме на восьмое марта, цветными нитками, расшил лучшую в школе цветочную композицию. Эта вышивка все годы висела на стене у кровати матери.

Несмотря на свою активность и энергичность, Миша был очень послушным ребёнком и почтительно относился к родителям. С  раннего детства он посещал богослужения, рассказывал стихотворения и уже в подростковом возрасте самостоятельно читал Евангелие. Довольно рано Михаил начал рисовать и писать акварелью и масляными красками. Он стал полноправным участником художественного кружка школы и постоянно участвовал в конкурсах, где, как правило, становился лауреатом и дипломантом.

Учась в старших классах, он писал к Новому году и другим праздникам, большие картины для школьного зала торжеств. Эти картины потом выставляли из года в год и даже через десять лет, когда я пришёл в эту школу.

Миша любил много читать и, обладая прекрасной памятью, легко заучивал стихи. У него был развит удивительно хороший вкус и особое, утончённое чутьё к стоящему и подделкам.

Наверно это было всё-же врождённое, едва-ли он приобрёл эти способности в детстве или в ранней юности. Он делал красиво и уверенно любое дело, даже самое неинтересное.

При нём никоим образом не удавалось что-то делать «спустя рукава». Миша очень не любил когда кто-то, исполняя или выполняя что-либо, просто «отбывал барщину». Он мог не взирая на лица раскритиковать в пух и прах  любую посредственность и не оставить на ней камня на камне. Так получалось, что он всегда, совершенно не преднамеренно, выделялся среди сверстников, оставляя впечатление интеллигентного, воспитанного юноши, каким он и был на самом деле.

Михаил был любимым сыном матери и отца. Они его особо любили и жалели, т.к.он много болел и многократно был в больнице и много от этого натерпелся в детстве и будучи подростком. В первый класс Миша пошёл когда родители жили в г.Салехарде Тюменской области(северный полярный круг). Однажды в школе, после урока физкультуры, он, разгорячённый, сильно простудился и получил воспаление легких, а после серьёзное осложнение на сердце. У него стал развиваться т.н. «порок сердца». 

В начале 60-х годов родители, ради нас, тогда семерых детей, переехали в тёплый Краснодарский край, жемчужину России, на Кубань. Но и там до 15-ти лет Миша ежегодно, особенно в период осени-зимы, на два-три месяца попадал в больницу (впоследствии, эта приобретённая болезнь сердца и станет причиной его преждевременной кончины). Возвращаясь с больницы он, однако, успевал наверстать школьную программу и даже, втайне от родителей, по физкультуре, от которой он фактически был освобождён.

Однажды отец, посетив Мишу в районной больнице, убедился, что ему там стало значительно хуже, и он уже не мог сам вставать и был в реанимации. Ознакомившись подробно с лечебным процессом и процедурами, отец был поражён суммой и массой растворов и сильных лекарств, которыми его подростка ежедневно, нещадно пичкали, в т.ч. и через капельницы. Налицо была бездумно организована лекарственная передозировка и проявление последствий химического отравления. После сложной беседы с гл. врачом, отец написал на его имя заявление, чтобы Мише дали «отдых» от постоянных уколов, капельниц и сотен таблеток, или он его сейчас же срочно заберёт домой. Ответственность за состояние здоровья сына он, положившись на Бога, брал на себя о чём и написал в этом заявлении. Они, хотя и не охотно, согласились и обещали не беспокоить его.

Буквально через два или три дня Мише стало значительно лучше и его вернули в общую палату. Те, кто там были раньше кричали, что Миша воскрес, и теперь скоро будет не только ходить, но и бегать. Пребывание его в этой больнице закончилось досрочно. Как только он стал ходить не только по палате, но и на прогулки, и ему почти перестали делать уколы и ставить капельницы, он стал готовиться к побегу домой. При наступлении тихого часа, Миша в одних трусах покинул больницу. Преодолев около 6-ти километров пешком по жаре, через поля вдоль дорог, он с большим трудом пришёл домой. «Скорая» из больницы, обнаружив его исчезновение, поехала в погоню, но уже на полпути Миша скрылся от них в поле среди высоких подсолнухов.

Они приехали к нам домой раньше, чем он пришёл и настаивали, чтобы снова его забрать в больницу. Но отец категорически отказался на радость Мише и всем нам. Он иронично заметил, что, так как практикуют и лечат они, едва ли можно лечить скот на ферме и торжественно поздравил сына с побегом от уготованной ему там смерти.

 «…судьба человека от Господа» Прит. 29: 26

Конечно, по состоянию здоровья Миша был освобождён от призыва в армию. Однако он сам, стараясь не навиду у родителей, занимался эспандером, гантелями и на турнике. Была у него и штанга, правда отец тяжёлую атлетику ему запрещал. Петру, который был чуть младше Миши, вся эта физкультура не возбранялась, а Михаилу надо было быть осторожным.

Миша и Пётр, как старшие из братьев постоянно помогали отцу во всех домашних и хозяйственных делах. Мы жили в посёлке, там был немалый участок-огород, сад и подсобное хозяйство, и конечно работы хватало всем и всегда. Практически постоянно что-то строилось:  сначала большой родительский дом, потом времянка, затем сарай, гараж(тогда у нас для популярных мотоциклов-«Ява-350»).

Однажды Миша, выполняя без страховки сложное упражнение на турнике, сломал себе обе ключицы. Долго он тогда ходил в гипсо-бинтовых кольцах до полного и правильного срастания костей. Ну а потом потихоньку опять стал заниматься с эспандером, с гантелями и опять же на турнике.

 Как-то летом, на озере где я рыбачил, на меня напали трое молодых ребят. Они все были старшеклассники и забрали мой  небольшой улов и новый, кожаный солдатский ремень. На берегу, в кустах от жары, лежал мой велосипед, и я быстро на нём приехал домой. Миша, конечно, узнал от меня про мою беду. Он тут-же взял свой велосипед, и мы вместе поехали туда. На полпути к озеру мы встретили этих парней.

Соскочив с велосипеда, Миша схватил большего из них, на котором красовался мой ремень, и броском уложил его на землю. Тот стал активно сопротивляться и Мише пришлось его пару раз ударить. Другие двое, хоть и испугались не убегали, и один из них схватил увесистый ком

вспаханной, но уже сильно затвердевшей и высохшей земли, чтобы бросать в Мишу. Я выбил его «оружие» у него из рук. В этот момент Михаил снял с поверженного захватчика мой ремень и тот, понимая, что это может быть сейчас направлено против него, стал просить прощения. Миша сразу его отпустил и сказал, что если бы он сразу сказал это, то не пришлось бы его повергать на землю. Расстались мирно, извинился и Миша, что вынужден был, защищая младшего брата, применять силу.

Михаил в школе очень хорошо научился вырезать лобзиком. Как-то зимой он из фанеры вырезал красивого лося. Миша мастерски расписал его масляной краской, натурально выделив шерсть, копыта, рога, глаза, всё с соответственным оттенком и покрыл лаком. Я в то время учился во2-м классе, и сильно заболев гриппом, лежал с высокой температурой. Тогда он мне и преподнёс этого лося в подарок. У моих сверстников такого красавца небыло ни у кого. Той зимой было необычно много снега и я, с моим лосем, геройски покорял сугробы.

В одном из таких сугробов я его потерял и плакал как-будто от меня, по меньшей мере, убежал живой лось. А он потом в утешение мне вырезал и расписал великолепную охотничью собаку, которую я уже далеко от себя «не отпускал».

 Я помню, ему не нравилось когда я, или кто-то другой, хотели наблюдать за его творчеством, особенно когда он сосредоточено и увлечённо расписывал «маслом» на холсте свои очередные работы. Ему, как и любой творческой натуре, в большой семье катастрофически не хватало времени и места для творчества и уединения.

 «Господи! Милость Твоя до небес, истина Твоя до облаков!» Псл.35:6

Отец и подоспевший сосед попытались привести его в чувство. Через несколько минут, отец, не услышав его сердцебиения и не прощупав пульса, стал делать ему искусственное дыхание.

Мама и все дети в этот момент со слезами усиленно молились Богу. Миша лежал недалеко от колодца на сырой земле, а мы молились за стеной времянки тут-же рядом.  Бог услышал нас и отвечая Своей скорой помощью вернул нашему Мише жизнь. Он стал дышать, застонал и открыл глаза. Нашей радости тогда небыло предела! Мишу ещё какое-то время специально оставляли лежать на земле, а затем как заново рождённого привели в дом. После были единодушные, горячие молитвы благодарности и хвалы нашему Господу и Спасителю.

Миша первый из детей в сознательном возрасте покаялся и вскоре принял крещение. Он был молодёжным лидером, активным и талантливым не только в своей церкви.

В начале 70-х он посещая родных сестёр, живущих тогда в Эстонии, в г.Нарва, для встречи Нового Года с их молодёжью был в Ленинградской Церкви. Тогда его, молодого юношу, там знали не многие, и он был там далеко не самым старшим из братьев. В программе ночного молодёжного общения была серьёзная викторина на знание Библии. Победителю главным призом была  обещана новая и красивая Библия, что было в те годы большим дефицитом. Михаил уже давно, вдумчиво и старательно изучал Библию, и конечно, закономерно и убедительно одержал победу. Таким образом, у него первого, из детей в нашей семье, появилась своя личная Библия.

 Михаил в своё время первый, раньше отца и остальных, получил водительские права и ему купили мотоцикл «Ява». Из алюминиевого листа был вырезан, соответствующим образом выгнут и отполирован ветрозащитный лобовик с пластиковым стеклом. Из нержавеющей стали сделали специальные защитные, длинные дуги, и красивый, удлиняющий багажник.

Всё это, в сочетании с длинными перчатками-крагами, кожаной курткой, ярким шлемом, защитными очками с тонированным стеклом и прочими аксессуарами, выглядело тогда более чем современно. Словом, о чём мы, его младшие братья, да и многие другие ребята, только мечтали и грезили, он просто и уверенно осуществлял в жизни.

После успешного окончания школы родители не отпустили Мишу учиться в институт, и он пошёл учиться на фотографа. Правда, он, как любитель, уже давно этим занимался и у него очень хорошо получалось. В то время он учился и работал в фотомастерской одного лауреата российских конкурсов Фёдора Драева, в его персональной фотостудии. Повышение и закрепление квалификации он при этом продолжал в г.Краснодаре, где сдавал соответствующие работы и экзамены. Вскоре у Михаила появилась  отдельная фотомастерская в другом районе, где он успешно работал.

«На Бога уповаю, не боюсь; что сделает мне человек?» Псл. 55:12

В начале 70-х годов, в рамках общей антирелигиозной компании, был осуждён наш отец, как христианин, на основании якобы нарушения законодательства о религиозных культах.

Как и многие братья и сёстры братства СЦЕХБ, он был осуждён на три с половиной года лагерей, за воспитание детей в религиозном духе и проведение богослужебных собраний у себя дома и у других единоверцев. Семья, одиннадцать детей и мать остались без отца. Миша оставался на тот момент старшим мужчиной в семье и вскоре оставил работу в своей фотомастерской. С одной стороны это не нравилось властям, т.к. они видели для себя в этом потенциальную угрозу и опасность, с другой и сам Михаил увидел, что в этой его работе, для христианина есть морально-этические сложности и даже духовные ловушки. Он нашёл работу недалеко от дома, на железной дороге, составителем вагонов.

После суда над нашим отцом один неверующий мужчина, Владимир Фёдорович Дронов, решил познакомиться с нашей семьёй. Вскоре он, а позже и его жена и дочь уверовали и стали членами церкви. Чуть позже обратилась к Богу и ещё одна семья, Раиса и Иван Черноскутовы, которые тогда жили недалеко от нас.  Дядя Володя ( Дронов), как мы его тогда называли, предложил Мише место составителя вагонов там, где он сам работал. Нужно было иметь хорошее здоровье и осторожность, чтобы работать по сменам, чередуя день с ночью, и не попасть нечайно между вагонами, или под колёса постоянно двигающихся товарных вагонов. Эта работа Михаила была тогда основным финансовым средством для нас. Посильную поддержку оказывало братство, в том числе и через поместную церковь. Пётр, следующий из братьев, был в это время, после окончания училища, призван в армию. Через несколько месяцев он там был осуждён за отказ от присяги и оружия, на четыре года лагерей.

Михаил достойно и ответственно исполнял роль главы семейства. Мама его особенно любила и жалела т.к. его болезнь хотя и не проявлялась резко, однако никуда не делась и постоянно ему об этом давала знать при физических нагрузках или недосыпании. Миша успевал контролировать и помогать вести домашнее хозяйство. Под его неустанным руководством мы тогда разводили кроликов, часть их использовали на мясо для себя, а большую часть под зиму сдавали живым весом в заготконтору, выручая какую-то сумму денег. Миша был не против содержания небольшого количества красивых, породистых голубей, чему я был очень рад.

Тогда к его спортивной Яве была приобретена коляска, и мотоцикл стал служить как рабочая лошадь, на все случаи жизни. На нём мы, в том числе, не раз ездили в пос. Двубратский, в лагерь на свидание к отцу.

 После возвращения отца из заключения, а вскоре и брата Петра, Михаил по согласию родителей стал готовиться к свадьбе. Примерно за год до свадьбы, на месте первого, старого родительского дома Миша начал строить свой домик. В этой его стройке участвовали все мы, его братья и сёстры, на тот момент проживающие с родителями. Задача максимум была выполнена буквально за несколько дней до свадьбы.

Свадьба Михаила и Веры состоялась летом 1976 года. Было много гостей из разных городов страны, в то время их знали многие, особенно молодёжь из других церквей братства СЦ.

Там, в пос. Майкопском, Кавказского района, Краснодарского края, рядом с родительским домом, они жили до 1984 года, и у них родилось пятеро детей.

Лишение и обретение свободы

« Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла»... Псл.22

Годом ранее Михаил был рукоположен на служение благовестника и с того же года он начал совершать порученное ему пресвитерское служение в г.Тихорецке, это примерно 65 километров от его дома. Но уже в 1984г они переезжают в Тихорецк всей семьёй на постоянное место жительства и продолжения его пресвитерского служения. Они приобрели дом с участком, а свой в п. Майкопском продали. В Тихорецке количество членов церкви тогда было порядка 50-ти человек. Очень скоро при благословении Господнем и жертвенном служении молодого пресвитера и его семьи, церковь стала расти качественно и количественно.

Всё это очень не нравилось коммунистам-безбожникам и органам КГБ. По всей стране тогда велось массированное наступление на верующих и особенно на служителей братства ЕХБ в составе СЦ. В те 80-е годы старались «подбирать» уже не религиозные статьи, а политически-десидентские: за клевету на советский государственный строй, за пропаганду религии вне контроля государства, за воспитание детей в религиозном духе и т. д.

На Михаила было заведено уголовное дело, на него давили, пугали неизбежной смертью в тюрьме, и одновременно хотели как-то договориться, чтобы он оставил служение, а церковь приняла законодательство о религиозных культах.

 В апреле 1985 года он был осуждён на три года лагерей.

 Жену с шестым ребёнком выписали из роддома в день его суда. Отцу не удалось даже увидеть своего новорождённогомальчика. Первые одиннадцать месяцев после суда Миша провёл в тюрьме г.Краснодара. По состоянию здоровья он действительно там не один раз реально был близок к смерти, как и гарантировали ему люди из прокуратуры и КГБ. Но вопреки их страстному желанию Бог оставлял ему жизнь. Гонения, как известно, не прекращались, особенно начиная с 60-х годов и почти до конца 80х.Дополняя число узников за дело Евангелия в нашей стране, в возрасте 34-х лет был осуждён и Михаил, как пресвитер баптистской общины г. Тихорецка.

Врачи, знающие историю болезни Миши, говорили родителям, что с таким диагнозом обычно не живут более 30 – 40 лет. Однако Господь наперекор болезни, прогнозам и экстремальным обстоятельствам, сохранил ему жизнь в тюрьме и затем в двух лагерях, где он отбывал срок.

 Я находясь в армии написал и посвятил ему, в то время, два стихотворения: «Камера 146» и «Не ошибка», которые ему передали на свидании.

В 1988году, в числе последних узников совести, он, отбыв срок, вернулся домой.

Миша  был чуть жив, но светился радостью победы и сознанием исполненного долга во имя Господа.

Вскоре после возвращения Михаил на своём участке начинает постройку молитвенного дома. За рекордно короткие сроки было построено строение пригодное для богослужений, в том числе и в зимнее время. Это был каркасно-щитовой дом, отвечающий тогда нужде растущей поместной церкви. Появилось новое поколение молодых христиан и молодых семей. Церковь выросла более чем 160 членов и несколько десятков детей. У Миши и Веры ещё родились дети, и как у наших родителей их стало одиннадцать, семь братьев и четыре сестры.  Михаил стал совершать служение не только в своей церкви, но и в Краснодарском крае, на Кавказе и по России. Он преимущественно руководил детской и молодёжной работой.

 Я видел, что среди его братского окружения он, непреднамеренно, выделялся умом, душой, представительной внешностью, хорошей речью и хорошими манерами. Убеждён, что это не нравилось многим «сереньким». Миша располагал к себе искренностью, прямотой, честностью, неспособностью фальшивить или лукавить, иногда он был очень категоричен и прям. В нём небыло упрямства и неопределённости, но настойчивость, убеждённость, правдивость, точность и принципиальность отличали его характер.

«Ради братьев моих и ближних моих говорю я: мир тебе!» Псл.121:8;    «Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге» 1Иоан.4:15

« Кто любит брата своего, тот пребывает во свете, и нет в нём соблазна» 1Иоан.2:10

В связи с его служением он много ездил, посещая церкви, как в России, так и за рубежом.

По этой причине Михаил часто отсутствовал дома, его жизнь была сплошные командировки.

Много времени ему приходилось проводить в дороге, испытывая в полной мере тяготы дорожной жизни. Он слишком хорошо знал, как болит сердце от переутомления, напряжения, недостатка сна и груза духовных обязанностей, ежедневно возлагаемых на него.

Душепопечение, которое наполнено тяжёлым грузом чужих проблем и поиском правильных путей их разрешения, весьма нелегкая задача. К этому всегда добавляется масса различных организационных и множество других вопросов и задач личных, домашних, церковных, братских и т.д. Работа с людьми, а точнее с душами людей, всегда была и духовно и физически и психологически самой тяжёлой. Очень часто это настоящее поле брани с тем, что стоит на самом деле за самим человеком, чего он не видит, но что реально давит и воздействует на него и его окружение. Проходить вместе, по-пасторски, остро чувствуя, глубоко переживая радости, а больше печали, слезы, разочарование, потери и горести своих ближних, изо дня в день – есть настоящая, сознательная жертва ради Иисуса Христа.     

Полагать душу свою, постоянно ради других, забывая о себе – право и обязанность любого нормального пастора.  Михаил не давал себе снисхождения, отказывал в отпуске и должном отдыхе, и фактически сгорал на труде как-бы преднамеренно. Он старался  однозначно и буквально «попечение о плоти не превращать в похоти», при этом естественно недоставало времени заботиться о больном сердце и о теле, как о храме своего духа. Казалось он боялся что-то не успеть сказать и сделать, кого-то не достичь, зная, что жизнь его, по всем показателям будет недолгой. Да, он был глубоко и серьёзно посвящён на служение братству СЦ и Богу. Он придерживался тех писанных и не писаных установок, что вначале всегда задачи и нужды братства, затем церкви, а уж потом семьи и лично свои. Для любой системы или структуры это хорошо, но ведь прежде каждый из нас будет отвечать Богу за себя, жену, всех членов своей семьи, а затем за церковь где несёт служение, и после за межцерковное служение и за служение совершаемое  в братстве, если таковое есть. Я ему об этом говорил, что так учит нас Библия, а значит Сам Господь.  

Миша не мог, или не хотел, мне отвечать, кого он больше любит, Бога или образовавшееся относительно недавно братство СЦ. Знак равенства понятно здесь ставить нельзя, но отделять ему одно от другого, я понимаю, было определённо трудно.

И ёщё, возможно ли действительно служить Богу, но при этом не обязательно братству СЦ?

Претензия на то, что братство СЦ сегодня вмещает в себе всю суть и содержание Евангельского братства - не состоятельна. Я говорил ему, что никакое братство, (т.к. это всё-таки человеческая структура, а Иисус Христос создатель Церкви) не должно стать кумиром или священным объектом для нашего поклонения, или правящей структурой с присвоенной непогрешимостью, структурой которая единолично владеет истиной в последней инстанции.  Принцип баптизма (евангельский принцип!) это независимость и самостоятельность каждой поместной церкви, её достаточность и целостность.

 Братство это добровольный союз самостоятельных церквей для помощи, поддержки, совершения и координации совместного труда и т. д., а не для выстраивания вертикали религиозной власти, не для системы подчинения и контроля, и не для диктатуры какой-либо надцерковной или межцерковной структуры.  Братство надо любить не за структуру, а за саму суть существующих на деле братских отношений, заповеданных Богом в среде христиан. Именно в этом его содержание и суть. Если нет таких отношений между верующими, то ведь нет и братства, как бы при этом оно себя не называло и чем бы себя ни считало.

Христос неслучайно отметил, что язычники обычно приветствуют, а значит, признают и замечают, только «своих» братьев. А те, кто не сними, автоматически не в их союзе, хотя тех же духовных взглядов и принципов веры, но они их всё равно за братьев не считают. Христос прав, в этом нет ничего особенного, это обычная, религиозная, человеческая гордость и  явное братское невежество и слепота.

Миша знал, что после выхода из СЦ в1994г, более 10-ти лет я был в братстве Независимых Церквей, но глубже понимая заповеданное Господом повеление заповеди Единства, вместе с церковью вошёл в наше историческое, российское братство ЕХБ.  

К моему сожалению, Михаил не видел никакого другого братства в России, как только СЦ.

Я не спорил с ним, понимая, что он как и я раньше, фанатично предан братству СЦ, и чуждается всех, кто не вписывается в этот очерченный ими круг.

В октябре 2005г, на жатву, он был в нашей церкви «Воскресение» в С-Петербурге и конечно у меня в семье. Ему понравилось служение и верующие, и он убеждал меня возвращаться в братство вместе с церковью. Я отвечал ему, что я ведь никуда из братства не уходил, и более того опасаюсь за «эксклюзивный» и «особый» путь не входящих в единое братство Христово и продолжающих себя, по надуманным причинам, отделять от целого и здорового христианского сообщества ЕХБ. Он неоднократно просил Г. Ефремова беседовать со мной на эту тему, (мы с ним были из одной церкви) но тот об этом со мной не говорил и вообще не поддерживал общения как с братом во Христе.

« В Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные»…Псл.138:16

В начале мая, т. е., за 1,5 месяца до его смерти, мы увиделись с Михаилом в Ростове-на Дону.  Я знал, что он совсем недавно вышел из больницы, из реанимации и очень за него переживал. Миша с женой и некоторыми детьми специально приехал на эту нашу братскую встречу. Мы виделись и общались несколько часов, все пять родных братьев, живущих в России и приехавшая в тот момент одна из сестёр - Татьяна.  Бог подарил нам эту дорогую и последнюю встречу с ним, перед его кончиной. Поздно вечером он с семьёй, на машине, поехал домой в Тихорецк.

Михаил, кроме всего прочего, снова звал меня назад в братство СЦ. Я сказал ему, что руководство в братстве сменилось, но курс, структура и позиция остаются прежними.

По-прежнему ведомственная исключительность, граничащая с безошибочностью и непогрешимостью, болезненная отделённость и отстранённость и даже неприязнь по отношению к другим Евангельским союзам и структурам. Словом неприятие Братства как такового, в Евангельском смысле этого слова, а только узковедомственно, можно сказать по-сектански, где есть строгое деление на «своих», «наших» и других, остальных, которых не стоит замечать, признавать и вообще брать в расчёт.

Наш разговор тогда на эту тему был не долгим. Я не хотел как-то причинять ему боль и тем более спорить с дорогим мне старшим братом. Он любил меня и искренно, сердечно звал и по-братски ждал меня в рядах СЦ. Мне казалось тогда, что он один там такой, по-настоящему «братский» брат.

Смерть братства в братстве    

«Ибо не любящий брата своего, которого видит, как может  любить Бога, Которого не видит?» 1Иоан.4:20      

Но уже полтора месяца спустя, на его похоронах, я убедился, что собственно Братство в братстве СЦ для меня умерло вместе с моим Михаилом. Там, во время и после похорон, никто из братьев СЦ, даже по ошибке, при этом зная меня лично, (и Г. Ефремов в т.ч., как самый уполномоченный представитель братства), не дали руки, не поздоровались, не выразили соболезнование, хотя бы просто как его родному младшему брату.

Была проявлена удивительная, актерская способность, во имя своего братства, абсолютно не замечать тебя стоящего у гроба плачущего и страдающего, сделать вид, что не узнали или не знают вообще. На лицо был факт демонстрирующий отсутствие понимания и проявления настоящего Евангельского братства или что-то с ним связанного. Я понял, что это кризис братства СЦ, который они, к сожалению, не диагностируют у себя. Бесконечно удивляюсь этой чудовищной отчуждённости и ведомственному фарисейству, встающему над всем элементарно-человечным, этичным, тактичным и культурно необходимым в столь особый момент, перед лицом Бога, жизни и смерти.

Печалюсь, и молюсь о братьях моих погребавших заодно и меня, остающихся погребенными в своих решениях, уставах, параграфах и установках человеческих. Да помилует их Господь.

Понимаю, что как бы там небыло, это мои братья во Христе, не меньше и не больше, и Господь хочет, чтобы я их любил как братьев, и молился о них.

К большому сожалению, на похороны Михаила не возвратился из поездки по Америке его лучший друг, первое лицо братства Н.С.Антонюк (Прит.17:17!)…

Не смогли приехать никто из наших родных шести сестёр, проживающих с 90-х годов со своими семьями там же в Америке. Я рад, что могли быть на похоронах и рядом с семьёй Миши все мы, его родные четыре брата.

После похорон я написал несколько наполненных болью, сожалением и печалью стихотворений и открытое письмо другу моего брата Михаила - Н.Антонюку.  Естественно, что на это никакого, известного мне, братского отклика не последовало. Откровенно признаюсь, я не ждал такого отклика тогда, не жду и сейчас.

Однажды, когда по направлению от СЦ  Миша посещал церкви в Америке, там узнав о его болезни, предложили ему сделать операцию и предлагали для этого необходимые деньги.

Михаил тогда отказался, сказал, что проживёт без операции столько, сколько отмерил ему Господь. И потом, имея в жизни печальный опыт от общения с врачами, он имел основание им не доверять, и стараться быть от них подальше.

Он очень хорошо понимал, что нужен здесь в служении ближним и в то же время хотел в небеса, к своему Небесному Отцу. Он об этом часто говорил и совершенно не боялся смерти.

Вслед за родителями, из нашей большой семьи, Миша первый закончил свой земной путь и служение и оказался у Господа.

Мы уже привыкли, и успокоились было, что он милостью Божьей благополучно пережил те критические сроки(35-40 лет) и его смерь в 56 с половиной лет, стала для нас всё-таки неожиданностью. Я знаю, что Миша очень не хотел умереть где-то в дороге, вдали от дома или в больнице. Думаю, что он об этом молился, доверяя свои опасения Богу.

 Господь и в этом оказал ему милость, и праздничное собрание в своей родной церкви стало последним, завершающим аккордом в его земном служении и хождении.

После воскресного богослужения на Троицу, в ночь на понедельник, находясь в своём доме, в кругу семьи, Миша отошёл в вечные обители. До последнего момента он находился в сознании, сказал жене что умирает,  помолился о братстве, церкви, семье и просил Господа принять его дух. Врачи скорой помощи застали его живым, но помочь были бессильны.

Немалую часть времени своего последнего года жизни Михаил посвящал строительству нового молитвенного дома. Этот новый дом они начали строить вокруг того, который построили вначале 90-х, чтобы потом то, что окажется внутри – снести и т.о. расширить и увеличить новое строение. Это уже капитальное, качественно новое строение.

Михаил при своём состоянии здоровья не упускал возможности любой физической работы на этой стройке, вдохновляя и побуждая других к тому же.

 На момент его ухода в вечность, кирпичная кладка стен была практически завершена.

Духовно и телесно была заложена новая, живая Церковь и новый дом молитвы.

Новое и молодое поколение христиан открывает и пишет новую страницу истории Церкви г.Тихорецка, за которую, можно сказать, Михаил отдал свою жизнь.

Глядя на кончину его жизни, можно смело ему подражать. Не механически копируя, по инерции из чувства солидарности, со всем буквально соглашаясь, а именно творчески, осознано, жертвенно и искренно подражая, как и он Христу.

Его вера была подвигом, а это то, к чему надо стремиться любому нормальному христианину.

Миша действительно был и остался живым образцом для современных верующих.

Спасибо тебе, мой брат, что ты был и остаешься для нас, по-настоящему первым в жизни и в смерти. Я и все мы, твои братья и сёстры, искренно благодарны за тебя нашим дорогим родителям и нашему живому и любящему Богу.

ас с тобой никогда не разделит, даже наше разделённое братство.

11.12 .08 г. Горянин А. г. Санкт-Петербург