Нет Дымовского без огня. Или несколько слов о майоре МВД

Подводя итог уходящему месяцу, хотелось бы вспомнить происшествие с майором Алексеем Дымовским. Напомним, что майор Дымовский обратился к общественности и премьер-министру Владимиру Путину с видео-обращением, в котором он предложил возглавить борьбу против коррупции в органах милиции на всероссийском уровне. При появлении первых видео-выступлений милиционера произошло активное оживление в Интернете. Восторг и воодушевление. Ощущение такое, что вот-вот и займется, примется за дело почти дремавшая земля русская. Сойдет с седалища Илья Муромец. — Сошел. Но, как и куда?

Как известно, Илья Муромец сын Иванович до определенного времени страдал недугом — не мог ходить и активно пользоваться руками. И когда пришли к нему старцы, попросили те калеку Илью принести им воды напиться:

Старец говорит ему да й таково слово:
«Да пей-ка ты, Илей, да сам яндому».
Выпил Илья пития яндому,
Почувствовал в себе силу да великую…

То, что произошло с нашей современной богатырской белой вороной, несколько напоминает древнюю русскую былину. Наверное, многие ожидали настоящего героя: чистого, незапятнанного, неподкупленного, верой и правдой служившего народу своему, семьянина, страдальца (если и не страстотерпца…). Но оказалось (а журналисты, да и сами начальники Дымовского, в отместку сливающие на него компрометирующий материал, очень и очень старались), что богатырь получился и разведенный, и замарано коррумпированный, и человека ради «чина великого» подставивший. Вот такой «богатырь». Какой есть — такой есть, и нечего жаловаться. Пока еще не уродился на земле Русской витязь более преславный. Поэтому, хотя у Дымовского и стали появляться «последователи» — другие сотрудники МВД, вокруг милиционера понемногу стал происходить некий спад ажиотажа. Однако проблема произвола в МВД, словно недобитый Ильей Соловей Разбойник, остается и продолжает выслеживать незащищенных путников в лесах беспредела современной Руси! И продолжает «дымить»…

Но что же произошло с Дымовским? Что испил наш народный дружинник, защитник бедных и сирот, что «почувствовал в себе да силу великую»? Меда или какого-то дурмана? Мне кажется, что это останется тайной. Знаем только, что направился он сразу не в град Киев, как Муромец, а в Москву: «Ко солнышку князю да ко Владимиру». Путину. И во всей этой истории есть какие-то исторические закономерности, которые склонны отображать наш российский облик.

Во-первых, странное и наивное понимание, что все проблемы можно решить, только прибегая к самым высокопоставленным чиновникам. Не верит, да, просто не верит русский человек, что он сам может решить свою проблему. Он не думает, что решение проблемы начинается с себя. Алексей Дымовский, а я об этом сужу по новостям, вряд ли так решал трудности государственной службы. Он решил пойти сразу к премьер-министру, что напоминает (если без исторических и биографических уточнений) рефлекс попа Гапона, поведшего народ к самодержцу.

Между тем в Интернете есть несколько общественных организаций, которые предлагают организованную борьбу против коррупции в рядах МВД. Это вовсе не призыв к агрессивным мерам. Но спокойные общественные акции за моральную чистоту среди служителей правопорядка. Например, привязывание к дверям и изгородям милицейских участков обувных шнурков, которые передают идею: «Завязывай!» Т.е. завязывай с коррупцией! Это также напоминает призыв Чарльза Колсона и Эллен Сантилли Вон (в его книге «Конфликт Царств») организовывать «малые отряды» (идея английского государственного деятеля Эдмунда Бёрка, жившего в XVIII веке), т.е. движение снизу, а не сверху. Этому, наверное, служит — если кто-то не читал Колсона — иллюстрация с пионерскими отрядами и действиями подростка Тимура и его команды (Аркадий Гайдар). Колсон пишет: «Эти группы в одиночку или совместно творят дела милосердия и противостоят несправедливости. Эти люди и являются солью и светом, о которых говорил Иисус». Это именно благодать снизу, а не механическая рука карательного органа, нависающая на хрупкого человека сверху.

Однако майор решил бороться иначе — рубить с плеча. Радикально и по-русски. Создавая компромат против своих сослуживцев, он искренне, но наивно верит, что этим остановит чиновничье и милицейское зло коррупции. Но где же тут благодать? Достигались ли великие общественные изменения кнутом и компроматом?

Во-вторых, я на самом деле верю в подвиги, которые могут совершить даже глубоко грешные люди. Не знаю лично Дымовского. И вы не знаете. Невозможно судить о глубочайших мотивах человеческого сердца. Вспомните Самсона. Позорно остриженный любовницей, оказавшийся в филистимской тюрьме, будучи униженным и ослепленным, он решается на последний подвиг ради Господа Израилева.

Нет, конечно, Дымовский — не Самсон. Но в нашем падшем мире, где циничные журналисты и обыватели часто не хотят замечать ничего чистого, и где отдельная личность приносится в жертву Ваалу ради сохранения корпоративных интересов, никто не собирается отдавать должное тому, что может произойти в глубине сокровенного — в сердце простого человека.

Хотелось бы кое-что пожелать. На мой взгляд, здесь уместна та небезызвестная христианская молитва: «Боже, даруй мне мужества, чтобы изменить то, что можно изменить. Спокойствие, чтобы принимать то, что я не могу изменить и мудрость, чтобы отличить одно от другого».

И еще. Я уверен, что, к примеру, слова Дитриха Бонхёффера о его личных и никем неоцененных терзаниях и мученичестве в каземате SS (Schutzstaffel) будут не то чтобы вдохновением, но некоторым предостережением, когда мы ориентируемся на публичное внимание, забывая, что «труд наш не тщетен пред Господом». Этот лютеранский пастор писал в 1943 году:

«Бесконечно легче страдать, повинуясь человеческому приказу, нежели в свободе собственной ответственности.

Бесконечно легче страдать вместе с другими, нежели наедине.

Бесконечно легче страдать в чести на людях, нежели в полной изоляции и в унижении.

Бесконечно легче страдать, будучи привязанным к столбу, нежели переживать страдания духовно.

Христос пострадал как свободный человек один, в удалении от других, в унижении, в теле и духе; и с того времени многие христиане страдали вместе с Ним».

Пришел Илья к камню неподвижному. Сдвинул камень и нашел там коня и доспехи. «И поскакал к стольному городу ко Москве». А что там будет в конце, нам неведомо. Автор не претендует на прозорливость и тонкость познания. Но если повторится история былины древней:

«Не написано теби, старой казак Илья Муромец,
Илья Муромец сын Иванович,
Не писана тебе смерть на убоищи…»

Виктор Шленкин, "Баптисты Петербурга"