Преображение в образ Христа

Мы же все открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа (2 Коринф. 3, 18).

Стремление к нравственному совершенству и чрезвычайная трудность достижения этой цели так же древни, как род людской.

Я намерен сделать попытку к разрешению этой задачи, так как твердо уверен, что, при надлежащих условиях, для характера существует такая же естественная возможность приобрести красоту, как и для цветка. И если бы на Божьем свете не было средств для этого, то это значило бы, что он лишен самого высшего блага. Между тем ради этого блага создан человек. Приведу слова из Евангелия: "Кого он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего" (Рим. 8, 29).

Позволю себе предварительно указать и в известной мере осудить некоторые, уже вошедшие IB большое употребление, приемы "оправлять свою жизнь Эти приемы далеко нельзя назвать ошибочными: на своем месте и они могут приносить существенную пользу и часто отвергаются лишь потому, что не дают вполне совершенных результатов.

Первый из таких несовершенных способов - полагаться исключительно на свою решительность. Одной силы воли, одной, хотя бы и серьезной, решимости еще недостаточно для спасения. Борьба, усилия, даже самые отчаянные, уместны в деле христианского подвига, как мы это увидим ниже; но здесь они неприменимы. Пытаться спастись одним усилием - все равно, что рассчитывать подвинуть лодку напором на мачту. Это значило бы походить на утопающего, который старается подняться из воды, таща сам себя за волосы. На непрактичность этого способа Христос указал нам словами. "Кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть?" Единственная полезная сторона этого, основанного на самоуверенности, способа та, что начавший применять его почти сразу убеждается в его непригодности для достижения желанной цели.

Следующий другому приему говорит: "Нет, это не мой способ. Я убедился, что одни усилия, делаемые наугад, ни к чему не приводят. Я действую по известному правилу. Мой план - не тратить попусту сил в случайных усилиях, а сосредоточивать внимание на каком-нибудь одном грехе. Занявшись им и упорно распиная его, я надеюсь, в конце концов, искоренить их все". К несчастью, этому мешают четыре препятствия. Во-первых, жизнь наша слишком коротка, а имя грехов - легион. Во-вторых, при работе против одного греха другие остаются нетронутыми. В третьих, борьба с одним определенным грехом не оказывает никакого действия на корень и причину болезни. Опыт говорит, что если закрыть лишь один из путей, каким входит в нас грех, то он почти наверное будет пробиваться через какую-либо другую часть нашей природы. Частичное обращение почти всегда сопровождается такою нравственною течью; воды, загражденные в одном месте, скопляются и прорывают плотину в другом, и тогда положение человека становится еще хуже прежнего. В-четвертых, наконец, религия заключается не в отрицательных действиях, не в подавлении то того, то другого греха. Нравственного совершенства никогда нельзя достигнуть, ограничиваясь лишь отсечением сухих ветвей своего духовного организма.

Третий заявляет: "Я не пытаюсь уничтожать в себе грехи один за другим. Мой способ - как раз противоположный. Я стараюсь усваивать себе добродетели одну за другой". Недостаток этого подражательного метода тот, что он может сделаться механическим. Всегда можно отличить репродукцию от оригинальной картины, искусственный цветок от настоящего. Копировать добродетели в известной степени то же, что искоренять один за другим пороки. Временным результатом этого бывает неравномерность, непоследовательность характера. Человека с таким неуравновешенным характером кто-то назвал "существом, не по росту упитанным". Встречаются такого же рода и христиане - перекормленные с одной стороны своей природы и страшно худые и тощие с другой. Напускное смирение, например, представляется прямо уродством в человеке, ведущем во всех других отношениях вполне светскую жизнь. Неистовый защитник трезвости часто бывает, по той же причине, самым жалким созданием, успевающим в одной добродетели и вполне забывающим, что его умеренность делает его не лучше, а хуже. Таковы примеры добродетелей, теряющих цену в соединении с порочными свойствами. Характер есть нечто целое, и все добродетели должны развиваться в нем одновременно, чтобы произвести "совершенного человека". Тем не менее, этот метод совершенствования стоит на правильной дороге; его недостатки заключаются лишь в подробностях исполнения.

Все названные способы - способ самоуверенности, способ самораспинания и способ подражания вполне человечны, вполне естественны, вполне невинны и, в своем настоящем виде, совершенно несостоятельны. Я, повторяю, - не за то, чтобы отвергать их. Они вредят скорее тем, что отвлекают внимание от истинного и действительного метода и дают лишь посредственный результат, вместо полного и совершенного. Рассмотрим теперь, в чем состоит этот истинный метод.

Закон освящения

Вам покажется странным приложение слова "закон" к чисто духовной области, как будто здесь идет речь о таком же определенном, точном процессе, какой требуется, например, для произведения стольких-то вольтов электричества. А между тем это не подлежит сомнению. Если механический эксперимент дает определенный, безошибочный результат, отчего же столь важный для человечества опыт должен быть предоставлен игре случайностей? Злаки растут по известному закону, а характер, стало быть - по произволу? Раз мы не можем с точностью рассчитывать на то, что силы религии сделают свое дело, то нет необходимости и в религии. И если мы "е можем выразить простыми словами закона этих сил, то христианство не религия мира, а неразрешимая для него загадка.

Где же искать нам такого закона? Все там же, где мы заимствуем всякие другие указания - в учительных книгах. Обратившись к учительным книгам христианства, мы найдем закон для нашей задачи столь же ясный и точный, как и в механических науках. Если мы, кроме того, безбоязненно будем следовать этому простому правилу, то усовершение нашего характера будет столь же несомненным результатом, как и всякий результат, вытекающий из законов природы. Нигде это правило не выражено с такою точностью и ясностью, как в одном месте посланий ап. Павла, а именно - во втором к Коринфянам, написанном к христианской общине, которая, живя в городе славившемся распущенностью своих нравов, искала высшей и лучшей жизни. Вот этот стих: "Мы же все открытым лицом, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ, от славы в славу, как от Господня Духа".

Обратите внимание "а страдательную форму глагола "мы преображаемся", составляющую полное противоречие с характером всех вышеупомянутых способов к духовному исправлению. Сам человек не может изменить себя. И во всем Новом Завете, где бы ни говорилось об этих изменениях внутреннего человека, выражающие их глаголы стоят в страдательном залоге. Мы сейчас увидим, что на это есть свои разумные причины, но в то же время просим не смущаться этими словами - в предположении, будто эта пассивность упраздняет всякое усилие со стороны человека или не признает ясного, общепонятного закона. То, что здесь приписывается душе, не больше того, что повсюду признается за телом. В физиологии глаголы, означающие процессы роста, употребляются в страдательной форме. Рост не есть произвольное действие; он происходит, совершается, вследствие воздействия известных сил на материю. Так "и здесь. "Должно вам родиться свыше" - говорит Христос, - т. е. быть рожденными снова. Сами мы родить себя не можем, как не можем и преображать себя, а подвергаемся преображающему действию. Как изменение в ртути термометра, так и нравственная перемена в человеке совершается под влиянием, находящимся вне его души. Само собою, разумеется, что он должен быть способен к восприятию этой перемены, содействовать ей; но так же несомненно и то, что ни его склонность, ни его воля одни не могут произвести ее

Как ни очевидна эта истина, тем не менее некоторым она может показаться поразительной. Перемена, к которой мы стремимся, имеет производиться в нас без наших усилий. Она вызывается в нас силою, высшею нашей. 1Как под общим воздействием внешних влияний вырастает ветвь, распускается почка и зреет плод, так под невидимым давлением извне совершается и рост человека. Существенный недостаток всех наших прежних способов освящения заключался в том, что мы пытались производить изнутри то, что может быть вызвано в нас только действием извне. Согласно основному закону движения, всякое тело продолжает оставаться в своем состоянии покоя или однообразного движения по прямой линии, пока воздействующие силы не заставят его изменить это состояние. Таков же и основной закон христианства. Характер каждого человека остается таким же или продолжает развиваться все в том же направлении, пока воздействующие силы не заставят его изменить это состояние. Наша ошибка заключалась в том, что мы не старались поставить себя "а пути воздействующих сил. Есть глина, но есть и горшечник, мы же думали, что глина может лепить глину.

Откуда же явятся эти воздействия и где же горшечник? Вышеприведенная формула отвечает: "Как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся". Но это не совсем ясно. Что это за "слава" Господня, возможно ли смертному человеку отражать ее, и как может она действовать в качестве "влияющей" силы на преобразование его в более благородную форму? Выражение "слава", которой приписывается здесь упомянутая нами "воздействующая сила" - неупотребительно в обиходной речи, и нам приходится подыскать другое равнозначащее слово в нашем настоящем языке. С понятием о "славе" связывается представление о некоего рода сиянии, о чем-то блестящем, ярко, в роде ореола или венца, изображаемого "а иконах вокруг главы Христа. Но то лишь рисунок, простое вещество, видимый символ чего-то невидимого. Что же такое это невидимое? Это самое светлое, самое прекрасное, самое божественное из всех невидимых вещей - это характер. На земле, на небе нет ничего более великого, более славного. Это слово имеет много значений, в этике же только одно. Слава значит характер, никак не меньше и не больше. Земля "полна славы Господней", потому что она полна Его свойств. Слава Божия, таким образом, не есть нечто неосязаемое, призрачное. Если бы это было иначе, как мог бы апостол Павел предлагать отражать славу Божию?

После этих объяснений, перечтите стих еще раз в таком переложении. "Все мы, отражая, как зеркало, свойства Христа, преображаемся в тот же образ, от свойства в свойство - от низшего свойства в высшее, лучшее, от лучшего в еще лучшее, от этого в еще более совершенное, пока, медленно и постепенно, не будет достигнут совершенный образ". Решение задачи освящения сводится к следующему: отражайте свойства Христа, и вы уподобитесь Христу.

На этих поразительных, но тем не менее очевидных психологических фактах апостол Павел основывает свое учение об освящении. Он знает, что характер создается медленно я постепенно, что он ежечасно изменяется к лучшему или к худшему в зависимости от образов, отражающихся в его душевном зеркале. Еще один шаг, и применение этих целей к главнейшей проблеме религии предстанет пред нами во всей своей широте.

Если человека меняют события, то еще большее влияние оказывают на него люди. Всякий, встретивший на улице другого, оставляет в нем какой-нибудь след. Мы говорим, что при встрече друг с другом обмениваемся словами, тогда как между нами происходит собственно обмен душ. А при более близких и частых сношениях, этот обмен настолько полон, что особенные черты одной души начинают обнаруживаться в другой, косящей на себе такие же следы обмена с первой. Кто не наблюдал такого таинственного сближения душ7" Кому не встречались пожилые супружеские пары, прошедшие рука об руку, душа в душу, свой жизненный путь, относившиеся друг к другу с таким доверием, уважением и ласкою, что даже самые лица супругов постепенно приняли почти одно и тоже выражение? то уже не две отдельные, а одна общая душа. Безразлично, к кому из них вы обращались, так как вы сказали бы одному то же самое, что и другому. Одинаково, кто бы из них вам ни ответил, ответ был бы тот же самый. Полувековое взаимное отражение сделало свое дело: супруги преобразились в один и тот же образ. Закон влияния таков, что мы становимся похожими на тех, на кого привыкли обращать свой взор. Так и наши супруги: они уподобились друг другу, потому что изо дня в день взаимно сосредоточивали на себе внимание. Во всех видах литературы, истории и биографии господствует этот же закон. Все люди мозаики из других людей. В Ионафане сказывался дух Давида и в Давиде дух Ионафана. Общество есть ни что иное, как собирательная точка, где эти всемогущие силы делают свое дело. Одним словом, все великое здание человечества построено на законе влияния.

Но на долю ап. Павла выпало сделать высшее приложение этого закона. Ему приходилось сделать поразительный вывод; но он не колебался. Он сам был измененный человек; он хорошо знал, кто произвел в нем эту перемену; то был Христос. По дороге в Дамаск произошла эта встреча, и с того часа жизнь Павла была поглощена жизнью Христа. Последствие этого факта не заставило себя ждать; оно стало обнаруживаться во всем - в словах, делах, образе жизни, верованиях. "Воздействующие силы" сделали свое дело. Павел уподобился Тому, Кого он потом постоянно любил. "Мы же все", пишет он "как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ". Что может быть проще, понятнее, естественнее, сверхъестественнее? Это - аналогия ежедневно повторяющегося факта. Коль скоро мы представляем собою продукт воздействия окружающего нас, то окружающие себя тем, что есть высшего, сами изменяются в высшее. Есть люди, в обществе которых сказываются наши лучшие свойства. Находясь с такими людьми, мы не можем иметь низких, дурных мыслей или произносить недостойные слова. Одно присутствие таких людей становится нашим возвышением, очищением, освящением. Все лучшие проявления нашей природы вызываются общением с ними, и мы испытываем в своей душе никогда не ощущавшуюся прежде отраду Предположите, что такое влияние продолжится месяц, год, всю жизнь - какою может стать тогда жизнь? Даже здесь на обычной арене жизни, люди, говорящие нашим же языком, ходящие по одним с нами улицам, действующие рядом с нами, влияют освящающим образом на наши души; здесь, проникая сквозь земную оболочку, уже обнаруживается небесная сила; здесь, даже через посредство бренной среды, сказываются влияния, одаренные способностью возрождать человека. Если уже жизнь с людьми, носящими миллионную часть свойств Вышнего, может восхищать и очищать душу, то как беспредельно должно быть влияние на нее Христа. Жизнь со Христом должна сделать человека подобным Христу, то есть христианином.

Эта истина подтверждается фактами. Она ясно сказалась на ап. Павле и еще резче обнаружилась во время земной жизни Христа. Несколько простых, необразованных людей были приняты Им в Свой тесный дружеский кружок. И сейчас же обнаружилась в них перемена. Мы изо дня в день можем проследить постепенный духовный рост этих первых учеников. Сначала в них замечается самое слабое отражение свойств их Учителя; по временам, сперва очень редко, они делают или говорят то, чего не сделали бы и не сказали бы, если бы не жили с Ним. Мало-помалу чудесное влияние Его жизни проникает в них все глубже. Одна за другой их нравственные силы поддаются этому влиянию, преобразуются, освящаются. Нрав их становится мягче, речь - умереннее, в поступках обнаруживается менее себялюбия. Как ласточки, нашедшие лето, как замерзшие почки под влиянием теплых лучей весеннего солнца, так и их алчущая природа раскрывается для более полной жизни. Незаметно для них самих они стали другими людьми. Наконец, пришел день, когда они почувствовали себя похожими на своего Учителя, подобно Ему стали наставниками и благодетелями человечества. Они не могли дать себе отчета, как произошла в них такая перемена, но они не могли жить и действовать иначе. Не вне, а внутри их самих создалась теперь побудительная сила поступать именно так, как они поступали. Только посторонние люди, часто видавшие их, знали, в чем заключалась причина совершившегося в них переворота. "Они были с Иисусом", - шептали эти люди. Стало быть, на учениках уже лежала печать Его свойств - "они были с Иисусом". Кажется просто непостижимым, чтобы эти простые рыбаки могли напоминать собою Христа! Какая поразительная победа, какая тайна возрождения, делающая смертного человека способным уподобиться Богу!

Трогательно читать то, что говорят о влиянии Христа Его современники, особенно ап. Иоанн Последний, живя с Ним, не переставал дивиться Ему, он был так охвачен, преображен этим влиянием, что прямо не допускал возможности, чтобы, раз подпаз под это влияние, можно было бы когда-нибудь стать прежним человеком. "Всякий, пребывающий в Нем, не согрешает", - говорит Иоанн. Грешить при таком условии казалось ему столь же невозможным, как куску льда оставаться целым под палящими лучами солнца, как тьме устоять перед светом полудня. Если кто согрешал, то для Иоанна это было прямым: доказательством, что "согрешивший никогда не был в обществе Иисуса Христа. "Всякий согрешающий не видел Его и не познал Его", - восклицает апостол. В присутствии Христа грех цепенел; корни его увядали; его власть и победа исчезали навсегда.

Но то были современники Христа. Им было легко воспринимать Его влияние, потому что они были с Ним неразлучны. Но как можем мы отражать то, чего никогда не видали? Что может тут сделать память или чтение самого скудного из всех жизнеописаний, каково жизнеописание Христа? Допустимо ли влияние на нас Того, Кто жил и покинул эту землю. Как могут нынешние люди сделать Христа, Христа отсутствующего, постоянным спутником своей жизни? На это можно ответить, что дружба духовна. Она не зависит от материи, пространства или времени. То, что я люблю в своем друге, - не то, что я вижу в нем. То, чем влияет на меня друг, не есть его тело, а его дух. Конечно, было бы неизреченным счастьем жить в то время, когда Сын Божий пребывал меж людей; но если бы Христос снова пришел на землю, то, вероятно, немногим из нас выпало бы счастье видеть Его. Наше общение со Христом должно быть общением духовным, как и всякая дружба, всякая истинная любовь, человеческая и божественная. Наибольшее влияние на Своих учеников Христов оказывал по Своем воскресении. Поэтому, отражению в себе свойств Христа не может препятствовать отсутствие видимого нашего соприкосновения с Ним.

Жила некогда молодая христианка, прекрасные свойства характера которой были предметом удивления всех, знавших ее. Она носила на шее золотой медальон, которого никому не позволяла открыть. Однажды, в минуту необычной откровенности, она позволила подруге дотронуться до пружинки медальона, и секрет обнаружился. Подруга увидела надпись: "Люблю Того, Кого никогда не видала". Такова была тайна ее прекрасной жизни.

Но здесь не подражание, а нечто более глубокое. Необходимо иметь в виду это различие, потому что разница, как в процессе, так и в его результате, может быть столь же значительна, как между фотографией - безошибочным произведением солнечных лучей - и грубым контуром, на черченным рукою школьника на классной доске. Подражание - действие механическое, отражение же - органическое. Одно случайно, другое дается продолжительным упражнением. В одном случае, человек приходит к Богу и старается подражать Ему; в другом - Бог приходит к человеку и отпечатлевает на нем Свой образ. Совершенно верно и то, что может быть подражание Христу, доходящее до отражения Его образа. Но определение апостола Павла включает то и другое, и не может оставлять никаких недоразумений.

Пусть Христос будет вашим постоянным спутником", - вот практическое значение для нас слов апостола. Будьте под Его влиянием больше, чем под каким-либо другим. Десять минут, проведенных ежедневно в Его обществе, даже две минуты, если это будет лицом к лицу, сердцем к сердцу, совершенно изменят весь день. Характер каждого человека имеет внутреннюю пружину, - пусть же этой направляющей силой будет Христос. Каждое действие совершается под известным настроением, - пусть же настроение это будет сообщаться Христом.

Полностью читать в PDF формате - Журнал "Братский вестник" 1948, № 5