Памяти Федора Конторовича

13 августа ушел к Господу Конторович Федор Самуилович. Федор Самуилович Конторович - член редколлегии мессианского журнала "Менора". Кандидат химических наук, по образованию инженер-океанолог, участвовал в ряде серьезных длительных экспедиций в Японском и Охотском морях, в Северном Ледовитом океане и в Антлантике. Поверил в Бога и Христа в 1989г. В 1991 году крестился и вскоре стал проповедником. Был рукоположен на дьякона, затем на пресвитера в церкви евангельских христиан-баптистов в Санкт-Петербурге.

Предлагаем вашему вниманию свидетельство обращения к Господу Ф.С. Конторовича.

Я был слеп и прозрел, хромал на обе ноги, и укрепились ноги мои, был весь покрыт проказою греха и стал чист, был глух на оба уха и вдруг услышал тихий, любящий голос Иисуса, считал себя богатым внутренним содержанием, образованием, способностями, но не мог произнести ни одного слова вечной истины. А когда обнищал – открылся во мне чудесный источник благовестия.

Эти слова полностью характеризуют меня и мою прожитую жизнь. Я свидетельствую о чуде, происшедшем со мной, всегда, везде и всем. Однако до того, как это чудо совершилось во мне, я жил плотскою жизнью и не имел понятия, что я мертвый во грехах.

Отец мой родом из г. Слонима. Как-то случайно, из невзначай оброненных слов, я узнал, что предки его по мужской линии были синагогальными певчими. Мама моя родилась в черте оседлости г. Витебска в бедной многодетной еврейской семье. Из восьми родившихся у бабушки Сарры детей трое умерли в детские годы, а две дочери и трое сыновей выросли. Дядя Марк погиб под Сталинградом, дядя Боря, бывший танкистом, вернулся с войны инвалидом и вскоре умер. Ныне нет в живых ни самой бабушки моей, ни третьего ее сына – музыканта дяди Леши, ни моего отца, ни матери моей, ни ее сестры. Умер и мой старший брат, в 16 лет убежавший из дому (мы были эвакуированы в Северный Казахстан), чтобы встать в ряды защитников родины.

Из эвакуации мы вернулись в конце 1944 года в разрушенный до основания г. Витебск. Я часто болел, так как в Казахстане перенес малярию и брюшной тиф. Выхаживала меня бабушка Сарра. Окрепнув, я зажил жизнью уличного мальчишки. В компании с друзьями играл в футбол, добывал пищу, дрался и часами ловил рыбу на реке Двине. С тех пор рыбалка стала моей страстью. «Дело врачей» отразилось на нашей семье в том, что отец был уволен с работы, а мне при окончании школы вместо золотой медали подарили книгу, названия которой не помню, но содержание было философское, раскрывающее благотворное влияние культа личности Сталина на историческое развитие СССР.

Книгу эту я захватил с собой, когда поехал в Ленинград поступать в институт. От количества вузов я впал в растерянность и не мог решить, куда мне сдать документы. Выбор сделал, прочитав текст справочника «Вузы Ленинграда», в котором говорилось, что выпускники гидрометеорологического института по специальности «инженер-океанолог» работают там-то и там-то, а также при освоении новых рыбопромысловых районов морей и океанов. Эта фраза определила мой выбор, и я стал студентом этого института. Я уехал из дому в 18 лет. Три года не видел родных, так как каждое лето уходил в морские экспедиции. И вот в конце лета после третьего курса я приехал в Витебск. Когда я вышел из вагона и увидел бегущих ко мне отца и брата, я испытал чудное чувство, запомнившееся на всю жизнь. Это было острое радостно-грустное ощущение возвращения домой после долгой разлуки.

Я на этом заостряю внимание, потому что воспоминание об этом переживании помогло мне в дальнейшем при самом главном событии моей жизни.

После защиты диплома в 1959 году исполнилась моя мечта – я был направлен на работу в Атлантическую сельдяную научно-промысловую разведку в г. Калининград и зачислен на поисковый средний рыболовный траулер (СРТ 4170). Перед отъездом в Калининград я познакомился с моей будущей женой Тамарой. В один из перерывов между рейсами она приехала ко мне, и мы поженились. Это было 21 января 1961 года.

Вскоре из-за ухудшающегося зрения мне запретили выход в море, и я возвратился в Ленинград. Только через три месяца я смог устроиться на работу, но не по специальности. Прошло десять лет. Я защитил кандидатскую диссертацию, и моя судьба вновь круто изменилась. Я был на грани вступления в ряды КПСС и выдвижения на высокий пост, но все разрушилось. Переживаниям моим не было предела: я был оболган, обижен, предан. Тьма! Жизнь для меня потеряла смысл. Благодаря жене и ее любви я пришел в себя. И вновь сменил направление деятельности. Работа оказалась интересной. Стал заведующим сектором, а затем отделом института. Начал часто публиковаться, читать лекции руководству своего ведомства, Госкомитета по науке и технике СССР.

И тут-то, в спокойный период моей жизни, со мной начало происходить что-то странное. В моем сознании все чаще и чаще появлялась мысль: «Для чего я живу, какой смысл в моей жизни?» Эти мысли утомляли меня, отвлекали от работы.

Я никогда не имел контактов с верующими людьми. Дважды случайно открывал у знакомых Новый Завет, но через минуту откладывал книгу в сторону. Мне никто никогда не свидетельствовал о Боге. Естественно, что происходившее со мной я приписал нарушению психики и втайне от жены и сына собирался сходить в психодиспансер.

Этому помешало необычайное событие. Созвонившись, мы с женой встретились на Невском проспекте, чтобы сходить в кино. И вот мы идем от Адмиралтейства по направлению к площади Восстания и рассматриваем афиши кинотеатров.

Первая «странность» случилась, когда мы дошли до маленького кинотеатра «Знание», где обычно демонстрировались научно-популярные фильмы. В тот раз на афише крупными буквами было начертано: «Иисус Христос».

Я жил в беззаконии, ведомый собственными вожделениями, и все измерял ими. Откуда мне было знать, что Господь Бог видит все мои ничтожные потуги в моей жизни во грехе. Это сегодня я могу утверждать по личному опыту, что «...пред очами Господа пути человека, и Он измеряет все стези его» (Притч. 5:21). А тогда я просто подчинился сильному внутреннему побуждению и, уговорив жену, приобрел билеты. Мне и сегодня трудно осмыслить то, что произошло со мной во время фильма. Я бы мог как-то разобраться в своих переживаниях, если бы был подготовлен к этому. Я был просто потрясен, не мог понять, почему у меня потекли слезы. Со мной что-то произошло... При выходе из зала продавали Библии. Я, не раздумывая, купил. С трудом преодолев внутреннее сопротивление, начал читать.

Я начал искать церковь. Да! Возникла такая потребность. Этот поиск длился примерно два года. Я жил прежней жизнью, но вопрос о смысле жизни уже не угнетал меня. Это странное желание – найти свою церковь – укрепилось во мне и периодически как бы требовало действовать. Путь моего поиска начался с посещения синагоги. Затем в одном православном храме я несколько раз задал священнику один и тот же странный для меня самого вопрос: «Если я крещусь у вас, кем я буду?» Он мне что-то отвечал, но я чувствовал, что это не тот ответ, который мне нужен. В итоге я ушел неудовлетворенный.

В один из теплых воскресных дней сентября мы с женой прогуливались по берегу озера у Поклонной горы (ст. метро Озерки) и из любопытства подошли к церковному зданию. Над входом в церковь были начертаны устрашившие нас слова «Дом молитвы евангельских христиан-баптистов».

В моей памяти, да и в памяти жены всплыли страшные (как мы осознали позже, лживые) кадры фильма «Тучи над Борском». «Уйдем отсюда», – потребовала жена. Но из открытой двери доносилось чудное хоровое пение, и мое сердце отозвалось на него. «Зайдем на минутку и послушаем пение», – возразил я. И мы вошли. Прошли через короткий коридор, и, когда ступили в зал, на меня «опустилось» так запомнившееся мне когда-то доброе, горячее переживание возвращения домой после долгой разлуки. И на этот раз я не мог понять, что со мной происходит и что это за ощущение: «Я дома после долгой разлуки». И я принял единственно правильное решение, на которое побуждал меня Бог: я остался! Я сел и начал слушать проповедь. Говорили только об Иисусе, пели только о Нем! В конце собрания пригласили к покаянию, и я увидел двух человек, вышедших к кафедре с молитвой покаяния.

Недели через две во время богослужения я испытал сильное побуждение покаяться и, не сопротивляясь действию Духа Святого, вышел к кафедре, встал на колени и признал перед Иисусом Мессией свою личную вину в Его голгофских страданиях и смерти вместо меня.

С этого дня я с нетерпением стал ждать воскресных дней. Лодка моя на Кавголовском озере осталась брошенной. Снасти покрылись пылью.

Через полгода я по вере своей дал Богу обещание доброй совести, совершив древний еврейский обряд. При погружении в воду я умер со Христом для греха и, восстав из водного гроба, родился в Нем для новой жизни.

Позже, читая книгу пророка Ионы, я нашел строки, оказавшиеся такими близкими мне: «Объяли меня воды до души моей, бездна заключила меня, морскою травою обвита была голова моя... Когда изнемогла во мне душа моя, я вспомнил о Господе, и молитва моя дошла до Тебя, до храма святого Твоего... Я гласом хвалы принесу Тебе жертву; что обещал, исполню: у Господа спасение!» (Иона 2:6, 8, 10).

Примерно через семь–восемь месяцев я начал проповедовать в областных общинах нашего братства среди язычников, а вскоре и среди евреев. Через два года я оставил свою работу и стал служителем Господа моего – Иисуса Мессии.