И.В. Каргель: Жертвы Ветхого Завета

I. Жертва за грех

Книга Левит 4, 1 - 12; 13 - 35; 5, 1 - 13

Смерть Христа составляет центральную точку всего дела искупления Его, верх послушания Его и любви Его к Отцу, так же, как и любви Его к нам. Только в смерти Его покоится душа наша в полном, безмятежном мире, потому что видит в ней совершенное удовлетворение за ее грех и испорченность. Не должен ли этот столь превосходный предмет быть представлен Богом в прообразе более глубоко, обширно и подробно? Так оно, конечно, и случилось. Бог позаботился о том, чтобы Израиль в своем богослужении постоянно возвещал смерть Господню, доколе Он не пришел. Она была списана с мельчайшими подробностями в ряде жертв, очерченных Моисеем в восьми первых главах книги Левит, которые мы собираемся теперь рассмотреть поближе. По милости Господа душа наша найдет здесь новую пищу и богатое наслаждение.

С первого же взгляда мы тотчас увидим, что в богослужении левитов существовало большое число различных жертв. Каждая из них, как и не могло быть иначе, имела свое особенное значение и всякая верующая душа хорошо сделает, если остановится над ними дольше, чем мы это можем, в тихом благоговении и размышлении, руководимом Духом Божиим, так как мы здесь можем дать не более, как только некоторые намеки.

Существовало шесть главных жертв, названных в порядке их описания в книге Левит 1 - 8: жертва всесожжения, хлебное приношение, жертва благодарности или мирная жертва, затем жертва за грех, жертва повинности и жертва посвящения; как седьмую можно сюда причислить курение или жертву курения.

Сам Господь разделил их на две категории, а именно на такие, о которых постоянно говорится, что они служат "приятным благоуханием Господу", " такие, о которых этого не сказано. К последней категории относятся жертва за грех и жертва повинности, к первой - все остальные. Жертвы "приятного благоухания" соответствуют требованиям и наклонностям Господа, тогда как другие идут навстречу вопиющим потребностям нашего греховного состояния. И здесь также начал Господь с описания жертв, представляющих для Него "приятное благоухание", начав с Себя, как это было при скинии; мы же начнем с того, с чего нам должно начать, чтобы придти " Богу. Согласно этого, нашим предметом сначала должна быть жертва за грех. Остановимся, прежде всего, на названии этой жертвы. На нем уже отражается ее значение, потому что Бог всегда называет вещи своими именами. Она называется "жертвой за грех" или просто "грехом", и это имя уже выражает нам ее особенное свойство. Израильтянин, принесший ее, совершенно независимо от того, какое положение он занимал - был ли он рабом, или начальником, или священником, - стоял ли он на высоком или на более низком нравственном уровне, - являлся в ней просто грешником. Его жертва за грех свидетельствовала более о его состоянии, чем о поступках, более о том, что он в самом деле был, чем 6 том, что он делал, хотя часто только из действий своих он узнавал, в каком именно состоянии он находился, подобно тому, как у Адама открылись глаза на наготу его только по совершении греха. Потому-то здесь все снова и снова повторяется: "Когда узнан будет им грех" (Левит. 4, 14. 23. 28). Когда - это значит: после какой-либо вины или ошибки.

Эта жертва, вполне соответствовавшая нашему положению перед Богом, была первая, которую человек мог принести за себя; никакая другая не могла ей предшествовать, потому что в ней он являлся на том месте, на котором находился в действительности: именно он представал в ней перед Господом, как грешник. Всякая другая жертва, которую он принес бы раньше, была бы доказательством, что он посягал занять перед Богом место, которое ему вовсе не подобало; он явился бы в ложном свете и не мог бы быть принят Богом. Все другие жервы могли следовать только тогда, когда греховное состояние было устранено посредством жертвы за грех. Так мы видим, например, в великий день очищения, что жертва за грех предшествовала всем остальным; она приносилась за первосвященника так же, как и за народ, и даже за святилище (Левит 16, 3. 5. 15. 16); также и при посвящении первосвященника и священников она стояла на первом месте, хотя и не было совершенно какого-либо прегрешения (Исход 29, 10 - 14).

Это ясно указывает, что здесь дело шло не о поступках или действиях этих лиц, но о том, чем они были сами по себе, о состоянии их перед Богом. И состояние это, как только они появились перед Ним, требовало их смерти, их гибели. Жертва же, которую Бог повелел им приносить за себя, заменяла их в этом состоянии и, как при этом не могло быть иначе, также и в последствиях его.

Это, возлюбленные, показывает нам нашего Господа в прообразе как Того, Который, хотя и не знал греха, но тем не менее "сделался за нас жертвой за грех". В этом положении Он стоял на нашей почве, на уровне нашего состояния перед Богом и, таким образом, на самой низкой ступени, ниже которой Он не мог опуститься ни перед Богом, ни перед всякой тварью. Сойдя с неба, Он сделался человеком. Это была неизмеримо низшая ступень против прежнего Его положения; но Он всю Свою жизнь был непорочным, святым человеком. Когда же Он сделался жертвой за грех, или по выражению апостола Павла "грехом", то при этом Он занял место падшего человека, встав на самую низкую из существующих в мире нравственных ступеней. Но, усвоив Себе всецело состояние падшего человека, Он должен был понести и последствия этого состояния. И как ужасны они были мы скоро увидим из нашего прообраза жертвы за грех.

Если наш Господь вошел в наше греховное, падшее состояние, то кто может тогда сказать, какой глубокий покой, какой бесконечный мир дает душе нашей сознание, что наша погибель смертью Христа понесена и уничтожена в самом корне и основании, даже в первоначальной и глубочайшей своей причине! И если бы это не было так, то никогда не существовало бы для нас обеспеченного мира; теперь же "Он - мир наш".

Перейдем, однако, к свойствам жертвы за грех. Очень важно заметить, что та жертва, с котором поступали, как с грехом (этой мерзостью в очах Божиих), сама по себе, подобно всем остальным жертвам, должна была быть без всякого недостатка и порока. Не допустили бы мы, чтобы по крайней мере при этой жертве, можно бы снисходительнее относиться к качествам ее? А между тем мы постоянно читаем, что, приносился ли здесь в жертву телец, козел или коза, каждый из них должен был быть без малейшего порока. Один какой-нибудь самый ничтожный недостаток в жертвенном животном делал его негодным для жертвы за грех, оно никак не было бы допущено. Ему приходилось страдать и претерпеть смерть за зло, присущее не ему, а другому, но само оно не должно было иметь никакого недостатка, чтобы быть годным для жертвоприношения.

Что может яснее свидетельствовать о славной истине заместительства Христова, единого "Праведника за неправедных", чем это обстоятельство в этом прообразе? Он, не сделавший никакого греха и в устах Которого не было лести (1 Петр. 2, 22), да, Он, не знавший греха, сделался именно грехом, действительно сделался клятвою. Но - не забудем этого никогда, никогда - Он сделался этим для нас. О, повторяйте с особым ударением "за нас", пока это не сделается мощью в сердце, непрестанно побуждая вас бесконечно славить имя Его.

Но могло ли быть иначе, чем то, чтобы Праведный пострадал за неправедных? Как "мог бы человек, сам обремененный долгами, уплатить долги другого? И как мог бы грешник взять на себя за других возмездие греха, то есть смерть, если он сам повинен смерти за грех свой? Ему самому пришлось бы услышать свой смертный приговор и претерпеть казнь. Так только Он один, Господь наш, "непричастный злу, непорочный, отделенный от грешников и превознесенный ныне выше небес", мог сделаться нашей жертвой за грех, которая соответствовала бы нужде нашей и удовлетворила, бы Бога.

Но, возвратимся к самому прообразу и посмотрим внимательно, как совершалось жертвоприношение. Здесь обращают на себя внимание четыре обстоятельства, а именно: представление жертвы пред Господа, возложение на нее рук, заклание, вынесение ее за стан для сожжения все черты глубокого священного значения.

Прежде всего, мы читаем, что жертва была представляема пред Господом приносившим ее. Оба, грешник и носитель его греха, появлялись перед лицом Божиим, согласно повелению: "И приведет тельца к дверям скинии собрания пред Господа" (ст. 4). Живое животное, как оно было, проводилось во двор скинии в присутствии Иеговы. В совершенной непорочности, в полноте жизни своей, оно должно было предстать перед глазами Божиими, чтобы они могли тут же, на святом месте, испытать его. Здесь, перед очами Его, должно было совершиться великое дело перенесения греха на жертву, и тут же произносился и исполнялся приговор все это могло бы совершиться и вне стана, куда немедленно после этого выносилось тело жертвенного животного: но тогда был бы уничтожен момент бесконечной важности в этом прообразе Христа Распятого.

Подумай, дорогая душа, что все это случилось в присутствии Иеговы и со Христом, твоей Жертвой за грех. За тебя Он предстал перед Богом непорочный и полный жизни, которую Он имел в себе Самом. Бог испытал его и не нашел в Нем ничего, кротче святости и непорочности, и вот, перед лицом Бога, .на Него был перенесен грех всего мира. Сам Господь совершил это, как поучает нас через пророка Исайю Дух Святой: "Господь возложил на Него грехи всех нас" (Ис. 53, 6). Но и ты был также при этом, то есть в очах Божиих, когда все это совершалось со Христом, подобно израильтянину, явившемуся с жертвой своей. Каким сладким утешением должно быть для каждой алчущей благодати души, что некогда, на кресте, совершилась эта передача грехов, которая навеки спасла ее от проклятия и власти греха. Итак, эта передача не должна совершиться еще в будущем, но должна быть просто усвоена каждым грешником в отдельности. Теперь придите вы, грешники, выступите теперь с этой вашей Жертвой за грех перед Ним; и хотя бы грехи ваши были как багряное, они убеляться, как снег, и если они красны, как пурпур, они сделаются белыми, как волна (Ис. 1, 18). После представления жертвы пред Господа, следовало возложение рук со стороны грешника. Израильтянин подходил и возлагал руку свою на голову жертвенного животного. Это было действие, которым он изображал перенесение своего греха или своего греховного состояния на жертву. В великий день Очищения это делал один за всех: то был Аарон, совершавший за весь народ это действие, громко исповедуя злодеяния, преступления и грехи народа и возлагая их на голову жертвенного козла. Прочтем относящееся сюда место: "И возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедует над ним все беззакония сынов Израилевых, и все преступления их, и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню" (Лев. 16, 21). Все это очень ясно и понятно.

Мы уже видели, как Бог возложил грехи наши на Христа, перенес их на Него. Но здесь, в прообразе, представлена другая черта: это - действие самого грешника, переносящего верою свой грех на Христа и оставляющего его на Нем, как нам это показано. Это действие сердца должно совершаться и сегодня так же" действительно, как оно совершалось некогда грешным израильтянином (при жертвоприношении за грех, если мы хотим, освободиться от нашего собственного греховного бремени. Оно состоит в детской вере, которую каждый должен иметь лично для себя, что и его грехи, именно все грехи, узнанные и исповеданные, а также тайные, понесены Иисусом и не будут более носимы им. Если израильтянин, возлагая руки на голову жертвенного животного, взирал на Христа - вперед - и получал прощение, то сегодня грешнику приходится взирать на Христа - назад, - чтобы вкусить теперь примирение.

В прообразе за возложением рук следовало умерщвление. Как только состояние грешника было перенесено на жертву его, наносился роковой удар, но не на голову жертвовавшего, а на ту голову, которая: еще так недавно не знала никакого греха, в эту же минуту приняла на себя грех другого. Грех требовал смерти, а так как здесь, в прообразе, представлялась не кажущаяся, а действительная передача греха другому, то за нею следовала также не кажущаяся, а настоящая смертная казнь. И как удивительно, что при всем происходившем, кроме возложения рук, грешник, приносивший жертву, оставался вполне безучастным; другой сводил счеты с его жертвой; другой приводил над ней в исполнение смертный приговор.

Бог, Иегова, Сам на кресте сводит счеты с нашей Жертвой за грех, Иисусом Христом. Он дает Ему, единородному, полное возмездие, которое платит грех служителю своему, и Иисус принимает его вполне, ее выгоривая Себе ни малейшей уступки. Как агнец, веденный на заклание, не отверзает уст своих, так Он принимает возложенное на Него беззаконие всех людей, вместе с приговором и последствиями его, без одного слова оправдания, не проронив ни одного звука в свою защиту Если мы находились под проклятием Божиим, то Он сделался за нас клятвою, потому что написано: "Проклят всяк, висящий на древе" (Гал. 3, 13); а что Он висел на древе, известно всему миру. Если мы дошли до того, чтобы быть отверженными от лица Божия, то Он сделался участником в этом, когда воскликнул: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" Если мы заслужили смерть, то Он вкусил ее за всех нас возлюбленные, это верные и всякого принятия достойные слова. Но имеет ли каждый из нас в них участие? Знает ли каждый из вас, что счет за его грехи уже покрыт, и имеете ли вы полный мир в этом сознании? Ах, ведь здесь речь идет уже не о том, что это дело еще должно случиться, или что вы должны совершить его. Некто другой давно уже исполнил все это; вам приходится только стоять, возложив руку веры на голову Агнца: это - все.

А Но не следует забыть при этом еще одно обстоятельство: удаление закланной жертвы из стана, от лица Божия. Это было, как могло показаться, очень странным постановлением, потому что, когда все другие жертвы сжигались на медном жертвеннике, одна эта жертва не могла быть сожжена здесь. Все совершалось, как мы только что видели, перед лицом Божиим: представление жертвы пред Господа, возложение на нее рук и смерть ее; но лишь только совершалось последнее, она немедленно выносилась вон из святилища. На жертвеннике сжигались только жертвы приятного благоухания Господу; для греха же на нем не было места, он не должен был находиться и в стане: его надлежало выбросить вон из стана. И мы не должны забывать при этом, что грех был воплощен в этой жертве.

О, познай, дорогая душа, как ужасен грех в очах Божиих! Твой Господь не только мог Некогда стоять перед очами Его, но был благоволением Отца. "Сей есть Сын Мой возлюбленный - слышим мы Его неоднократный глас, - в Котором Мое благоволение". Но когда твое и мое беззаконие легло на Него, Он должен был выйти не только из святилища, но и воя из города, на место лобное; там скрыл Бог от Него лицо Свое, так что, в скорби души Своей, Ои громко воскликнул: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" Но чудный и дивный жребий выпал на нашу долю; потому что, подобно тому, как израильтянин, настоящий грешник, перед лицом Божиим, во святилище мое безбоязненно и радостно занять место своей жертвы и, как чистый, оставаться там, в то время как жертва его сгорала вне стана, - так и мы имеем право стоять теперь "на святом месте" (Пс. 23, 3). Место Иисуса перед лицом Божиим сделалось местом нашим. Неправда ли, мы теперь понимаем, что Дух Святой хотел сказать, напоминая нам слова Посл, к Евр. 13, 12: "И Иисус, дабы освятить людей кровью Своею, пострадал вне врат". Он удалил от нас и от лица Божия наш позор и поругание, так что мы в Его святости можем стоять перед Богом. Раз это так, братья мои, то "выйдем к Нему за стан, нося Его поругание" (Евр. 13, 13).

Рассмотрим же ближе применение жертвы за грех в нашем прообразе. Посмотрите сначала, что случалось с ее кровью. Еще теплая, только что вытекшая из жертвенного животного, раньше, чем тело его было вынесено во", она вносилась во святилище. Это точно говорило, что весть о выполнении приговора должна была быть принесена как можно скорее во святилище. Там ею кропили семь раз перед Господом, непосредственно перед завесою; часть ее возлагалась на роги жертвенника благовонных курений, остальная же часть выливалась к подножию медного жертвенника. Кровь есть жизнь, принесенная в жертву; и эта жизнь, принесенная за грешника, повинного смерти, производила для него примирение во всех этих местах, даже до самого Святого-святых, так что ему открывалась дорог а прямо в присутствие Божие, как мы только что видели. На медном жертвеннике, где господствовало правосудие Божие во всей своей строгости, кровь свидетельствовала о том, что правосудию дано совершенное удовлетворение, потому что оно требовало жизни, и жизнь была отдана. На золотом жертвеннике кровь свидетельствовала об освящении грешника, так как непорочная жертва сняла с него всякое пятно и теперь он мог здесь спокойно поклоняться. И перед завесой она свидетельствовала о вновь восстановленном общении с Богом, потому что отделенный от Бога грешник, потерявший всякое право на общение с Ним, умер, собственно говоря, в лице своей жертвы; тот же, который жил, жил теперь уже жизнью жертвы и занял ее место перед Ботом.

Это всё дивные истины, и нуждаются ли они еще в каком-нибудь объяснении? - Не думаю. Мы все понимаем их и понимаем именно так, как они есть. Одного только мне хочется - пригласить каждого согрешившего брата, каждую согрешившую сестру принять в них участие; только бы я сумел это сделать! Итак, о придите же, дорогие, придите! Придите на основании невинной жертвенной крови нашего Господа, и придите прямо в самое присутствие Божие; вы найдете всюду эту кровь, на всем пути к Нему, она и проложила его вам потому, что Христос дошел не только до завесы, но вошел и за нее, в самое небо, чтобы предстать за вас перед Богом.

Таково было применение крови жертвы. Остановимся, однако, еще на остальных ее частях.

Мы только что видели, как поступали с ее телом: оно сжигалось вне стана, сжигалось в пепел. Раз на него был возложен грех и оно представляло собой его, то оно и не могло оставаться перед очами Божьими, - оно должно было быть вынесено вон и уничтожено. Благодарение Богу, что во Христе действительно положен конец нашему греху; его уже более нет. Уничтожая Христа, смерть уничтожила грех; исчез он навеки, удален от лица Господня. Теперь мы можем понять существенную разницу между Новым и Ветхим Заветами: в Ветхом Завете жертвами каждогодне напоминалось о грехах (Евр. 10, 3)-, в противоположность чему в Новом Завете грехи и беззакония более не вспоминаются Господом (Евр. 8, 12), и мы, однажды очищенные, уже не имеем никакого сознания грехов (Евр. 10, 2).

"Не имеем сознания грехов". Это выражение отнюдь не означает, что искупленные не способны сознавать тех грехов, которые они могут совершить, потеряв духовную бдительность. Сознание грехов, о котором здесь говорится, - это тяжелое подавленное состояние души, изнывающей под бременем греха. Господь, прощая грешников,- дает им, вместо этого сознания, полный мир и радость в Духе Святом.

Но что означали тук, почки и сальник на печени, предававшиеся огню на жертвеннике всесожжения? Это были, очевидно, самые нежные и благородные части жертвенного животного, которые Бог повелел выделить для жертвы возношения, чтобы святой огонь Его сжег их. Этим Он выразил Свое благоволение к нам. Он поставил их наряду с жертвой возношения, которая отделялась Ему от мирной жертвы, принимавшейся Им, как приятное благоухание (Лев. 4, 9 - 10; 3, 5). Вот чудная черта: она показывает нам, как Бог относился к самой жертве: она была, по внутреннему своему содержанию, дорога и ценна в очах Его, составляла Его отраду, наслаждение. В то же время, как Он явил Свою ненависть ко греху в том, что не допустил сжечь тело жертвы на жертвеннике Своем и повелел удалить его из святилища, Он выразил и Свое благоволение к непорочности самой жертвы, повелев, чтобы благородные части ее в огне вознеслись к Нему во святилище. То и другое осуществил Он и во Христе.

Какой же плод был от всего этого для приносящего жертву? В Лев. 8, 15 указаны три драгоценные истины о последствиях, происходивших от принесенной жертвы за грех.

Там сказано: Моисей "взял крови, и перстом своим возложил на роги жертвенника со всех сторон, и очистил жертвенник, а остальную кровь вылил к подножию жертвенника, и освятил его, чтобы сделать его чистым". (В других переводах слова "сделать его чистым" заменены выражением: "чтобы совершилось примирение"). Итак, очищение грехов, освящение и примирение следовали, таким образом, за принесением жертвы за грех. Не чудные ли все это блага, не драгоценные ли дары для грешника?

Так и во Христе. Как по вере Он становится для нас тем, чем Его соделал Бог, так и эти блага делаются нашей собственностью. Подумаем о них хотя немного. Очищение грехов означает полное освобождение от них. Очиститься - значит сделаться без греха, так, как бы он никогда и не тяготил нас. Посвящение есть отделение для Бога. Примирение есть исключение всякого недоразумения, всякой вражды и приводит к непременному усыновлению. Так оно на самом деле и есть: Сын Отца стал на наше место и сделался тем, чем были мы, именно грешным, а мы на Его месте сделались сынами и дочерьми Божьими.

Не неисследимые ли это богатства Христовы? Только бы все мы, увидевшие теперь осуществление этого чудного прообраза во Христе, были причастниками всех этих благ!

II. Жертва повинности

Левит 5, 14 - 19; 6, 1 - 7

Жертва повинности кажется на первый взгляд и при поверхностном отношении к ней очень мало отличающейся от предшествующей "и жертвы за грех. Названия "жертва за грех" и "жертва повинности", по крайней мере для большого числа людей, представляют одно и то же понятие. Даже некоторые выдающиеся богословы считали жертву повинности лишь дополнением к жертве за грех, что, однако, совершенно неверно. Вообще, мы слишком мало придаем значения разнице в определениях, которыми Бог обозначает наши грехи, как например: грех, беззаконие, злодеяние, преступление, вина и т. д. и все-таки Дух Святой не без намерения употребил в Св. Писании эти различные определения. Тал и здесь, как мы, надеюсь, увидим впоследствии. Что жертва повинности действительно предмет совершенно новый, вытекает уже из того, что подобно другим различным жертвам она была установлена новым повелением Божиим Моисею. После того, как были описаны во всех отношениях различные роды жертвы за грех, Моисей приступает к описанию жертвы повинности с обычными словами: "И сказал Господь Моисею, говоря". Это была как бы торжественная печать, которая прилагалась во главе или в начале каждого из передававшихся чрез Моисея документов, а не так, как мы делаем, прилагая печать в конце. Я предложил бы со вниманием прочитать, именно в этом отношении, третью главу книги Левит.

Итак, мы снова стоим перед совершенно новым предметом. Это не объяснение старой предыдущей жертвы за грех, не продолжение поучения о ней, но новое средство благодати, которое должно было отвечать потребностям народа Израильского, точно так, как и все другие жертвы, только в новом, присущем ей, направлении. И это приносит душе, неизреченное благо, потому что показывает нам, как Бог, в Своей безграничной любви, уже давно взвесил и обдумал все наши потребности, заранее уже предусмотрел для них все и установил соответствующие им Свои средства. Погрузимся же в эту любовь и будем вкушать ее, что мы достигнем главным образом, тем, что будем больше взвешивать и изучать святые постановления Божий, истекающие из нее и записанные Им для нас в этой Книге, потому что таким образом мы живее и яснее увидим все то, чем мы обладаем во Христе. Он, соединяющий все в Своей личности, Он, неисчерпаемая сокровищница наша, да укажет нам в Своем свете новый для нас драгоценный дар в жертве повинности.

Остановимся и здесь, прежде всего, на названии этой жертвы. Бог назвал ее жертвой "повинности", или жертвой за преступление". Вина или преступление указывает на личное участие в последствиях, которые произошли через действие или упущение. Нельзя же, например, обвинять туберкулезного в проступке или приписывать ему вину его преждевременной смерти, если он всосал свою болезнь уже с молоком матери. Совершенно иначе, однако, обстоит дело с человеком, погибающим от той же болезни, если он навлек ее на себя личным нарушением законов природы, или развил ее упущением необходимого ухода за собою. Он виновник, нарушитель закона, пожинающий в своей болезни плод собственных деяний. Такая же разница существует между грешником и преступником, между жертвой за грех и жертвой повинности. Я был, к сожалению, грешником раньше, чем мог иметь понятие о существовании какой-либо заповеди Божией, которую я бы мог нарушить или преступить. Я уже был им, когда вздохнул в первый раз в жизни; я им был по моему происхождению и рождению; но преступником я тогда еще не был, им я стал только впоследствии, когда лично принял участие в неправде пред Богом и людьми. Таким образом, я был грешником по рождению и грешником по делам; для первого состояния я нуждаюсь в жертве за грех, для второго - в жертве повинности. Мне, тебе, всем нам нужно иметь искупление, даже если мы не сознаем ни одного греховного деяния, даже если бы мы младенцами ушли из этого мира. Тем несравненно более мы нуждаемся в нем теперь, сделавшись виновниками.

Но жертва повинности касается не столько нашего состояния, сколько наших поступков; это не удовлетворение а то, что мы сами по себе есть, но за то, что мы делаем или упускаем. В то время, как жертва за грех относится к нашей испорченности, которой иногда и не приходится обнаруживаться (по крайней мере, перед глазами людей); в то время, как она относится, так сказать, к самой сути, самому корню греха, - жертва повинности относится к плодам, восставшим и созревшим из этого корня. Эти различия обеих жертв постоянно ставились на вид израильтянину, чтобы, чем дальше, тем больше в нем утверждалось сознание необходимости в его искуплении.

Но как мы должны быть благодарны Богу за такое ясное откровение нам, что во Христе есть спасение для каждой отдельной стороны нашего глубокого несчастья! Много раз приходилось нам слышать различных серьезных, но не вполне знающих славное искупление во Христе людей, как они ограничивали совершенное на Голгофе дело. Одни думали, что в Нем, втором Адаме, восстановлено лишь падение первого Адама и, как они говорили, искуплен наш природный, наследственный грех, но за личные наши грехи мы ответственны сами. Другие, напротив, основываясь на сознании своей внутренней испорченности, считали необходимым принимать, что Христос действительно понес на Себе лично совершенные нами грехи, но, что касается первоначального нашего духовного состояния, оно должно оставаться все тем же, и помочь этому никак нельзя.

Между тем эти две жертвы решают эти вопросы. Они показывают нам во Христе вполне достаточное спасение для всякого направления нашей испорченности. Как ни глубоко падение в Адаме, как ни ужасна пропасть собственных преступлений, - Иисус, как за одно, так и за другое - достаточная жертва за грех и жертва повинности. С убедительной ясностью показывает именно это апостол Павел в Послании к Римлянам 5, 12 - 21. Приводим здесь только один 16-й стих: "И дар не как суд за одного совершившего; ибо суд за одно преступление к осуждению; а дар благодати к оправданию от многих преступлений". Драгоценное, славное искупление, устраняющее приговор, вызванный первым падением, и совершившее нечто, еще несравненно большее. Оно навсегда уничтожило и наше собственное личное отпадение, повторявшееся несчетное число раз. Да, это дар неизреченный.

Но да не думает никто, что выставление жертвы повинности на один уровень с жертвой за грех не имеет никакого практического значения для жизни по вере. Это может быть с человеком, никогда еще не придававшим серьезного значения своему греху перед лицом Божиим. Но каждый, кому Дух Святой однажды раскрыл глаза на его собственную испорченность, знает, насколько больше страданий и горя причиняет ему именно его собственная вина, его преступления и ошибки, нежели его падшее наследственное состояние. И это понятно, потому что с нашими собственными делами мы стоим перед проклинающим и осуждающим законом, который нельзя обойти, и неумолимые требования которого "Ты должен" или "Ты не должен" мы лично презрели или выпустили из вида. Через этот нарушенный закон наш грех делается для нас крайне грешным. Он умножается, то есть неизбежно навлекает на нас заслуженный им приговор, и не будь спасения от этого, отчаяние было бы концом всякого пробужденного грешника. Но каким блаженным делает его сознание, что Христос отдал жизнь Свою в жертву повинности, и, таким образом, понес на Себе всякое действие, всякое слово, всякую нечистую нашу мысль против Бога и людей. Как блаженно знать, что смерть Его устранила как последствия греховного нашего состояния, так и последствия наших греховных дел!

Существовало два рода жертв повинности и обоих не должны мы выпускать из вида. Один род этой жертвы удовлетворял за преступления человека, совершенные против требований Иеговы, другой же - за прегрешения человека против человека. В повелении было сказано: "Если кто сделает преступление и по ошибке согрешит против посвященного Господу, пусть за вину свою принесет Господу жертву повинности" (Лев. 5, 15). И далее: "Если кто согрешит и сделает преступление пред Господом, и запрется пред ближним своим" и т. д. (Лев. 6, 2). Таковы были два предположения Божий о ней, обозначающие два направления: одно - в котором человек стоит по отношению к Богу, и другое - по отношению к своему ближнему. В обоих этих направлениях человек согрешил и постоянно вновь грешит, и Бог должен ему это напоминать.

Падший человек порвал свои сношения с Богом, отошел от Бога. Его состояние, его внутреннее настроение проявляются и в его действиях и в поступках: в них он чужд Богу, исключил Его из своей жизни. Бог же, в Котором не произошло и никогда не может произойти перемены относительно и этого творения Его, несмотря на то, что оно изменилось, все-таки неизменно требует от него того же чистого, Богу подобающего поведения по отношению к Нему, Творцу его. Всякое непризнание этого своего положения пред Богом, всякое невнимание, всякая забывчивость по отношению к Богу есть новый действительный удар, направленный согрешившим против своего Господа. Множество так называемых верующих никогда не думают об этом и считают себя уже вне опасности и неповинными, если они не крали, не грабили, не прелюбодействовали и воздавали всякому должное.

Если они, хотя некоторым образом, удовлетворили требованиям человеческой нравственности, они думают, что и Господь должен быть ими доволен. Но посмотрите: только отдача собственной жизни или жизни заместителя, то есть жертвы его, могла искупить ошибку или упущение этого рода.

Мы не должны также забыть подчеркнуть то, что здесь особенно выдвигается Самим Господом: это то, что отношение к Нему поставлено на первое место, место, предшествующее отношению к ближнему.

Что скажете вы об этом правиле Божием, братья и сестры мои, вы, которые до сих пор заботились только о том, как бы только быть правыми перед людьми? Не чувствуете ли вы в вашем собственном сердце, как вы несчетное число раз в этом одном случае ставили Бога на задний план, почитая Его ниже Его создания? Да покажет вам это ясно Дух Святой!"

Но, с другой стороны, заметьте при нашей жертве повинности, как Господь вступается также и в права ближних наших. Святости и справедливости в слове, деле, помышлении и действиях во всех отношениях к ближнему желает Дух Святой от меня, от тебя, от каждого из нас, не взирая ни на личность, ни на положение в жизни, ни на степень образования. Он называет преступлением против Него, если один человек причинил какую-либо несправедливость другому; это - вина, совершенная против Него. Итак, жертва повинности ставит человека перед обеими скрижалями закона Божия, предлагая ему прощение за преступления в двух направлениях. Как должна душа наша славить Господа, видя в смерти Христовой полное спасение от всякого рода греховных дел наших!

Заметим также, как Бог определяет здесь каждый род этих двояких, прегрешений. О преступлении против Господа в тексте нашем высказано предположение, что оно совершено по ошибке или по неведению, "Если кто сделает преступление и по ошибке согрешит", говорится в одном месте; и в другом: "Если кто согрешит и сделает что-либо против заповедей Господних... и по неведению сделается виновным", тогда, - что же следовало тогда? Следовало ли оставить это без внимания? Нет, напротив, сказано, что человек сделается виновным и понесет на себе грех. Да, как свят Господь! Человеком это было пропущено, он даже мог быть в неведении о случившемся, но не так у Господа: это тотчас же заносилось "в рукописание, бывшее о нас и против нас", с неизгладимым обозначением: "злодеяние". Да, возлюбленные, несправедливость есть несправедливость, беззаконие есть беззаконие перед Ним, и грех есть трех, черное пятно, которое Он не назовет белым и которое обезображивает и осуждает нас, даже если совесть наша не подозревает о нем. Это один из скрытых грехов, нуждающихся в очищении и истреблении, посредством крови. Как глубоко сознавал эту истину апостол Павел, когда говорил: "Хотя я ничего не знаю за собою, но тем не оправдываюсь" (1 Кор. 4, 4). Итак, наше хождение перед Ним неудовлетворительно, даже если мы ходим с чистой совестью. Но, слава Ему, что Его драгоценная .жертва повинности достигает до самых скрытых прегрешений, изглаживая их согласно с требованиями Всевидящего и Всеведующего Бога, а не по нашему пониманию и не по нашей совести. Каков может быть мир сердца нашего, когда мы видим, как глубоко идут принятые Богом меры в смерти Христа за нас!

Теперь мы подходим к прегрешениям против ближних наших. Здесь не сказано, что они могли совершиться по ошибке или по неведению, потому что они так близки нашим собственным чувствам, что всякое ограничение данных ближнему Богом прав должно быть тотчас замечено нами. Ведь человек, со своими собственными желаниями и требованиями к ближнему, сам себе является законом, он постоянно носит в себе самом и с собою масштаб, по которому он должен обращаться со своим ближним, по слову Господню: "Во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки" (Матф. 7, 12). Здесь уже не может быть речи об ошибке или о грехе по неведению. И, однако, мы открыто должны сознаться, что у иных доходит и до этого. Без сомнения, надо глубоко опуститься, ниже обыкновенного положения падшего человека, чтобы бессознательно и по неведению совершать против ближнего своего грехи, перечисленные здесь, и другие, им подобные. Тем не менее, к сожалению, человек может опуститься и на эту ступень и пить беззакония, как воду. Вначале он согрешает, может быть, упрекая себя внутренно, затем сознательно, даже обдуманно, и продолжая до тех пор, пока, наконец, у него совершенно не исчезает сознание совершения греха. Наверное, если бы такая душа не нашла жертвы повинности во Христе Иисусе, когда однажды Дух Святой открыл ей глаза на ее личное падение, она впала бы в безнадежное отчаяние. Но слово Божие озаряет нас лучом надежды. Христос, наша жертва повинности, как нам показывает Бог в этом драгоценном прообразе Своем, взял на Себя всякую вину, совершенную вольно или невольно, сознательно или бессознательно, и заплатил за то, чего Он не похищал, за каждого уповающего на Него.

Подойдем поближе к жертве или удовлетворению, предписанному здесь Господом.

Прежде всего посмотрим, в чем заключалось удовлетворение за грех, направленный против Самого Господа. Если что-либо "посвященное Господу" было осквернено или несправедливо удержано, или нарушена заповедь, касающаяся Господа, израильтянин должен был явиться с полным удовлетворением пред лицо Господне. Оно состояло из овна без порока. Это было удивительное постановление Божие, исполненное Божественной мудрости.

В принесенном в жертву овне мы видим неизменное правило Божие: "Без пролития крови не бывает прощения" (Евр. 9, 22). Грех, сам по себе, как бы незначителен в глазах человеческих он ни был, мог быть искуплен единственно смертью; только таким путем могло быть дано удовлетворение правосудию Божию. И это должно было совершиться прежде всего, чтобы то, что стояло между израильтянином и Богом, было устранено и чтобы первый мог приблизиться к Господу. Заметим это и для себя, братья и сестры, на случай, если и мы бессознательно прикоснемся к тому, что посвящено Ему или присвоим это, или возьмем себе в распоряжение; поспешим с подобным греховным делом, прежде всего, под силу жертвы повинности, которую мы имеем в лице Иисуса Христа. Предстанем немедленно пред лицо Божие, но ни в каком случае без этой жертвы: только она может вернуть нам наше благословенное положение, которое мы имели до согрешения.

Но когда приношение было сделано и пламя истребляло овна, недостаточно ли было этого? Никак. Бог требовал полного возмещения посвященного. Как же это? Очень просто: Господь понес бы урон, если бы только наказание искупало грех, отнятое же не было Ему всецело и вполне возвращено.

О, чудная милость Божия, выражающаяся в искуплении Иисусом Христом! Он не только несет нашу вину и искупает все наши прегрешения, но возвращает нас Богу, так что Он получает Свою собственность обратно, и так совершенно и всецело, что своевольный и самолюбивый человек добровольно полагает себя снова на жертвенник Божий и посвящается ему. Он, похитивший у Бога права Его и оскорбивший Его, отнимает теперь, искупленный Христом, свои руки от себя, своего тела, жизни и всего, что имеет, признавая впредь только Его, как единственного, имеющего над ним власть и .право. Так, через искупление во Христе Господу возвращается Его собственность. Но - о, драгоценная мысль! - Он получает более, нежели Он некогда потерял. Не только погибшее создание возвращается в Отцовский дом очищенным и освобожденным от грехов, но новая тварь, соединенная с Ним, дитя Его, наследник Его естества и славы.

С другой стороны, эта жертва повинности со своим возмещением дает чаду Божию, которое посвящено Богу, еще другой, очень драгоценный намек. "Я - Твой, Ты искупил меня Себе!" - Вот радость и действительность его с тех пор, как спасение стало ему ясно. Он отдал себя и тело свое "в жертву живую, святую, благоугодную Богу", и с этого времени это его "разумное служение" (Римл. 12, 1).

Но кто из возлюбленных Божиих не знает, сколько совершается ими ошибок по неведению и по упущению, которые выясняются сознанию уже тогда, когда они совершены. И сколько нечистоты в этом нашем разумном служении Богу, сколько посягательств на святыню и как часто берется нами назад то, что было положено Ему на жертвенник-Неизреченная милость Божия заключается в том, что сила крови Иисуса, нашей жертвы повинности, может быть применена и здесь.

Но довольно ли тебе, брат мой, сестра моя, когда ты знаешь, что то или иное твое прегрешение искуплено и покрыто кровью Иисуса? Всегда ли имел ты в виду, что Господь не должен терпеть никакого урона при этом, но что посвящение твое Ему должно остаться на той же высоте и в той же силе и объеме после преступления, как и до него? Это чрезвычайно важный пункт. Потому что именно это достойная сожаления действительность, на которую следовало бы обратить внимание, что часто нечаянные ошибки детей Божиих делаются началом их отступления от Бога. Господу не было возвращено похищенное ими в той мере, как оно было прежде, и это уже была новая ошибка; за ней последовали другие, и началось медленное отчуждение от Господа.

Обратимся теперь к удовлетворению, предписанному за прегрешение против нашего ближнего. И здесь мы находим того же овна, то же вознаграждение за понесенный ближним убыток с прибавлением к нему пятой доли. Вознаграждение и пятая его доля отдавались потерпевшему, овен же, жертвой повинности, возлагался на жертвенник Господний. Удовлетворение ближнего должно было быть таким совершенным, как и то, которое давалось Господу. Это нам снова напоминает, что по совершении нами какого-либо греха против ближнего, наше отношение к нему должно сделаться еще лучше и искреннее прежнего.

Но существует здесь еще одно обстоятельство особенной важности. Удовлетворение начинается не с кровавой жертвы, как это мы раньше видели, не с принесения овна, но с воздаяния за отнятое и придачи к нему пятой доли.

Здесь надо начать не у медного жертвенника и не во святилище, но с потерпевшего ущерб и оскорбленного человека. Как неразумно и греховно поступает поэтому сердце, воображающее, что грех, совершенный против другого человека против ближнего, можно вполне изгладить на коленях пред Господом. Нет, сначала дай полное удовлетворение брату твоему, восстанови вполне прежнее отношение, сделай это, если бы тебе даже самому пришлось терпеть, если можно так выразиться, убыток; сделай свое отношение на пятую долю лучше, искреннее, сердечнее и тогда возложи тяжесть и этого прегрешения на жертву повинности, принесенную за тебя твоим Господом, и мир твой сделается совершенным.

Не забудем также никогда, что при прегрешении против ближнего необходимы оба условия: вознаграждение и жертва повинности. Первого, вознаграждения, не было бы достаточно, если бы Иисус не покрыл . кровью Своею вины твоей; последняя, жертва повинности, не изгладила бы греха твоего, если бы тобою не было дано вознаграждение, потому что Бог не мог допустить ни тебя, ни жертвы твоей на жертвенник Свой, пока дела твои к брату твоему не приведены в порядок. Они должны быть исправлены прежде всего. Посмотри, как Иисус отсылает к оскорбленному брату человека, приносящего дар свой к жертвеннику:

"Если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой перед жертвенником, и пойди, прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой (Матф. 5, 23 - 24).

В этом прообразе жертвы Христа мы видим, как славно соединено оправдание и освящение. Первое не оставлено без второго да оно и не может быть иначе. Искупление и пребывание во грехе удалены во Христе друг от друга, как небо от земли, и должны так остаться где есть истинное искупление и очищение, там должно последовать и хождение во свете.

Иначе исповедание, что имеешь часть во Христе, - неправда потому что Он не служитель греха. Не забудем этого никогда. И да будем мы во всем украшением учению Спасителя, нашего Бога, святым соответствующим ему хождением перед Господом (Тит. 2 10) Он же да совершит в нас это во славу Свою!

Полностью читать в PDF формате - Журнал "Братский вестник" 1949, № 2